Книга Истины

Лев Ольга

Пламя очага отразилось в отполированных временем и множеством рук гранях медного кубка и в льдисто-серых глазах говорившего.

– И ещё бы столько же, - вздохнул жрец, почесав залысину и нервно сплетя пальцы под подбородком.

Таверна постепенно наполнялась народом и вместе с ним уютным шумом, смешивающим отдельные разговоры в один, уже никому не ясный.

– Чем меньше ты будешь так оглядываться, тем меньше на тебя будут обращать внимание, - холодно заметил сероглазый, привычным жестом отбросив с лица пепельные волосы.

– Жрец в таверне - это в любом случае заметно, - обреченно вздохнуло Дитя Гроз, одним махом

опрокинув кубок.

– Раньше ваши Семеро возлияния и чревоугодие не осуждали, - хохотнул сероглазый, доливая себе из окованного медью кувшина.

– Они и сейчас не осуждают, - проворчал жрец и вжал голову в плечи, видимо, желая в них спрятаться, - но здесь слишком много людей. Кто-то может увидеть меня в компании недостойного и донести высшим. Нельзя было выбрать безлюдное место?

– Ты забываешься, Пятый, - голос и взгляд собеседника мгновенно покрылись льдом. Тонкие белые пальцы сжали кубок. Медная ножка переломилась, и закипевшее вино разлилось по тёмной столешнице.
– Ты смеешь называть недостойными адептов, свято служащих своему ордену, ты, отступник и предатель своего бесполезного храма! Мы следуем своей идее и верны ей. А чему следуешь ты? Твое единственное божество - золото нашего учителя, - яростное шипение постепенно перешло в обычный шёпот.
– Выбирать места встречи - не твоего ума дело. Все эти люди, - сероглазый окинул жестом огромный скудно освещенный зал, - озабочены своими делами, куда-то едут, куда-то спешат, и большинству из них есть, что скрывать. Здесь мы на виду, ни от кого не прячемся и потому невидимы. Ни один из них, встав из-за стола, не вспомнит, кто сидел за соседним, будь то хоть сам герцог Раданский. Зато жрец, испуганно оглядывающийся и исчезающий в каких-нибудь кустах, привлечёт внимание даже в вымершей на сотни миль долине.

– Вынужден согласиться, - жрец ещё больше съёжился под колючим взглядом немолодого адепта.

Он сам привык одним взглядом вгонять людей в краску или в священный трепет, но против этого человека он явно был слишком слаб.

– Хорошо. Раз мы достигли взаимопонимания, рассказывай, какие принёс новости, - сероглазый положил острый подбородок на сплетённые пальцы и впился в собеседника взглядом, словно удав в добычу.

– Его первосвятейшество Сонас направил меня в храм Тихолеса с заданием. Молодой герцог Дорский объявлен предателем и разыскивается королевской службой. Наследник престола приходил просить помощи в поисках. Но его первосвятейшество отдал приказ найти мальчишку раньше принца.

– Поэтому именно тебя направили? Ты жрец Пятой и должен знать герцога в лицо?

– Именно так.

– И почему нам это должно быть интересно? Что такого в этом мальчишке, что Сонас и Тагор его поделить не могут?

– Дорскому что-то известно о Книге Истины, - пятый перешёл на едва слышный шёпот.

– Чушь, - фыркнул адепт, - Откуда?

– Может, и чушь. Однако приказ был поймать живым. И допрашивать его имеют право только верховные.

– Да… это наводит на определенные мысли. Что ж, продолжай свой путь в Тихолес. Оплата не заставит себя долго ждать, - сероглазый откинулся на спинку стула, словно потеряв к собеседнику всякий интерес.

– Когда?
– прищурился жрец.

– Когда Учитель скажет, что эта информация достойна оплаты, - холодно отозвался адепт.

– Вы разговариваете со мной, как с надоедливым нищим. А ведь я старший жрец Пятой!

Почти высший!
– человек с молнией на шее едва удержался от выкрика.
– Вы не боитесь, что я расскажу верховному о вашем ордене? Что тогда с вами будет?

– С нами?
– презрительно фыркнул адепт.
– Нас станут искать чуть активнее и только. Ведь ты даже имён не знаешь. А вот что будет с тобой, вопрос гораздо более интересный. У нашего магистра Смерти весьма изощрённая фантазия… Нет, на твоем месте я бы десять раз подумал.

– Дети Гроз не боятся магистров забытого небом ордена, - жрец попытался сохранить горделивый тон.

– А летящей в спину стрелы?
– хищно улыбнулся сероглазый.
– Счастливого пути в Тихолес, служитель. И не забывайте оглядываться.

Жрец поднялся, грохнув стулом, холодно взглянул на собеседника и, не прощаясь, прошагал через зал к двери. Только оказавшись на улице, он позволил крупной панической дрожи завладеть своим телом.

– И кто тянул меня за язык?
– прошептал он.
– Кому я угрожал? Что я скажу Верховному? Что пять лет служу еретическому ордену? Сохраните меня Шестеро…

– Может, не стоит?
– Лонцо с сомнением изучил вывеску и небольшое, всего в два этажа, здание таверны.
– Мало ли, кто там на нас внимание обратит…

– Если мы ужинаем в людном месте и ночуем в придорожном трактире, значит, скрывать нам нечего, и подозрений мы не вызовем, - возразил Вирин, - а заночуем где-нибудь в лесу, примут за бродяг, или ещё за кого похуже. За нас, например.

– Кто примет? Барсуки?
– фыркнул герцог.

– Сейчас охотничий сезон.

– Ладно, сдаюсь, - вздохнул Лонцо, - в таверну, значит, в таверну.

Спешившись и поручив лошадей юному конюху, друзья вошли в небольшой зал.

– Желаете переночевать или только поужинать?
– обратился к ним высокий немолодой мужчина с военной выправкой.

– Переночевать, - отозвался Вирин, удивлённо разглядывая хозяина.

Военные редко уходили со службы и ещё реже становились трактирщиками.

– Осталась одна свободная комната. Как только вам её подготовят, мальчишка сообщит, - отрапортовал хозяин и скрылся за стойкой.

Путники оглядели полный и шумный зал и нашли свободный стол в углу. Лонцо сел спиной к залу, но через пару минут обернулся. Спину настойчиво сверлил чей-то взгляд.

– Что-то случилось?
– спросил Вирин, со счастливой улыбкой глядя на принесённый ужин.

– Нет, наверное, ничего, - герцог внимательно оглядел зал, но так и не обнаружил никого, кто проявлял бы к его спине столь бурный интерес.
– Просто мне кажется, что за мной следят.

– Тебе всё время это кажется. А здесь, по-моему, некому, - музыкант небрежным взглядом окинул зал и продолжил общение с куриной ножкой.

– Ваша комната готова, - у стола, словно из-под земли, возник юркий мальчишка.

– Я пойду, - Лонцо поднялся, так и не притронувшись к еде.

Вирин в ответ лишь пожал плечами.

Дорский вслед за слугой пошел между столами и случайно задел локоть одного из сидящих.

– Сударь, прошу меня простить, - извинился он перед обернувшимся мужчиной.

– Что вы, я и не заметил, - невозмутимо ответил тот, взглядом серых льдистых глаз намертво пригвоздив герцога к полу.
– А для наёмника у вас прекрасные манеры.

– Я вырос в хорошей семье, - натянуто улыбнулся Лонцо.