Книга мёртвых
Шрифт:
Вздрогнув, я взглянул на него, а затем вновь посмотрел на бледное лицо Присциллы.
— Точно так же, как и раньше, — ответил я. — Она ни на что не реагирует. — Наклонившись вперед, я провел ладонью перед лицом Присциллы. — Видишь?
Сидящий Бык кивнул. На его старом морщинистом лице читалось беспокойство.
— Силы судьбы против нас, — тихо произнес он, словно разговаривал с самим собой. — Если бы бледнолицый со своими воинами пришел хотя бы на мгновение позже…
— Что ты имеешь в виду? — удивился я.
— Книга, — сказал
— «Некрономикон»? — опешил я, уже начиная понимать, что имеет в виду старый сиу. — Ты хочешь сказать, что все это… связано с книгой? — Мне было трудно уследить за ходом мыслей вождя.
— Мы почти победили ее, Молния Волос, — продолжил Сидящий Бык. — Наши силы причинили ей боль. Думаю, что мы могли бы победить ее.
— Но это же… чепуха какая-то! — возразил я скорее из чувства беспомощности, чем из убеждения. — Если появление тамплиеров…
Я осекся. Внезапно я все понял. Части головоломки наконец-то сложились.
На какой-то миг перед моим внутренним взором возникла чудовищная картина: Присцилла, привязанная к лежанке, холодный свет, ударивший из книги, извивающиеся энергетические линии, ведущие к книге… Я вспомнил, что не все линии исходили из сердца Присциллы. Четыре тонкие магические нити связывали книгу с чем-то, что таилось в ночи, в окружавшей наш лагерь темноте.
Я резко вскочил, и Сидящий Бык отпрянул на полшага назад. Энни и Ланс испуганно посмотрели на меня. Господи, ну какой же я дурак! Решение практически было у меня в руках, но я, к сожалению, оказался слишком глуп, чтобы понять это! Да, все действительно просто! Наша объединенная магическая энергия представляла угрозу для книги, и, если бы нам хватило времени, мы могли бы победить черную магию «Некрономикона». Книга отреагировала так, как поступило бы живое существо на ее месте — она начала сопротивляться. Магические нити, которые я видел, потянулись в пустыню, призывая помощников. Но потребовалось услышать слова вождя, чтобы у меня наконец-то открылись глаза.
— Ты понимаешь, о чем ты только что сказал, Сидящий Бык?
— Все дело в книге, Молния Волос, — серьезно ответил вождь. — Она жива. И она уничтожит всех нас, если мы ее не победим.
Я уставился на него. Победим… Да, вероятно, мы можем уничтожить «Некрономикон», ведь эта книга, даже будучи порождением черной магии, все же оставалась уязвимой. Но уничтожение книги наверняка приведет к смерти Присциллы. Возможно, не к ее физической смерти, но вся разница была лишь в определении. Живое и по-прежнему прекрасное тело, лежавшее передо мной, уже не было той Присциллой, которую я любил. Оно ничем не было. Это был лишь кусок живой плоти. Если я разорву ее связь с книгой, Присцилла останется такой навсегда.
— У нас нет выбора, Роберт, — тихо произнес Сидящий Бык.
Внезапно я понял, что он знал, о чем я думаю, и сам хотел, чтобы эти мысли пришли мне в голову.
— Нет, — ответил я.
— Я понимаю тебя. — Сидящий Бык грустно улыбнулся. — Но сейчас
Я не мог не согласиться, что вождь был прав. И это нисколько не умаляло мою любовь к Присцилле и не отменяло моего решения защищать ее жизнь. Если сила «Некрономикона», ничем не контролируемая и не сдерживаемая, обрушится на ничего не подозревающий мир… У меня не хватило смелости додумать эту мысль до конца.
— Я не могу, Сидящий Бык, — прошептал я. — Ни за что.
— Знаю, — ответил старый индеец. — Если таково твое желание, то… я сам могу это сделать.
Любого другого я был бы готов убить за эти слова, но я понимал, что означает предложение Сидящего Быка.
— Это приведет к твоей смерти, — запнувшись, сказал я.
Мне едва удавалось сдерживать слезы, а мой голос дрожал настолько сильно, что я сам уже не разбирал, что говорю.
— Знаю, — спокойно произнес Сидящий Бык. — Потому я и делаю тебе это предложение. — Он улыбнулся. — Я уже старик, друг мой. То время, которое мне осталось прожить, невелико. Смерть меня не пугает, а своим поступком я спасу жизнь многих других людей.
— Наверное, — ответил я, по-прежнему отчаянно подыскивая отговорки и уловки, которые убедили бы Сидящего Быка в невозможности его намерения. — Но что, если все это окажется бессмысленным? Что, если книга тебя убьет, а ты ей никак не навредишь?
— Ты сможешь это предотвратить, — ответил он.
«Самое плохое, — в ужасе подумал я, — что он ничего не требует». Я был уверен в том, что Сидящий Бык, Энни и Баффало Билл с легкостью могли бы преодолеть мое сопротивление и уничтожить книгу без моего на то согласия. Но они предоставили этот выбор мне, и теперь я стоял перед ужасной альтернативой — пожертвовать жизнью тридцати или сорока ни в чем не повинных людей или жизнью Присциллы.
— Итак? — спросил Сидящий Бык после довольно продолжительной паузы.
Не ответив, я резко отвернулся и уставился в одну точку за плечом Энни. Слезы текли по моим щекам, но я даже не пытался их сдерживать. В моей груди вспыхнула холодная боль. «Прости меня, Присцилла». Эта мысль вновь и вновь кружила в моей голове. И вскоре я услышал, как Сидящий Бык монотонным голосом начал произносить древние слова заклинания…
Через полчаса взойдет солнце. Всего за несколько минут оно превратит пустыню в гигантскую раскаленную жаровню. Но сейчас было так холодно, что дыхание клубами пара вырывалось из моего рта. У меня дрожали руки, и мне приходилось заставлять себя делать каждый очередной шаг. Казалось, будто к моим ногам привязали пудовые гири, а в глубине моей души беззвучно рвались наружу вопли о том, что я должен вернуться, забрать Присциллу и бежать прочь со всех ног.