Книга мучеников
Шрифт:
Поскольку Фокс писал о текущих событиях (как поступали и те, которые
последовали за ним и дополняли его книгу), он не объяснял очевидного и понятного его
современникам, а также не увлекался деталями, описывая людей и места, о которых
упоминал (особенно касающихся Англии), потому что большинство людей его времени
были знакомы с ним. Например, он не объяснял, как происходит процедура сожжения
человека, или где находился Смисфилд, и почему он пользовался
распространялся и о тюрьме Флит или о множестве жен короля Генриха VIII, или об
архиепископе Томасе Кранмере, принимавшем непосредственное участие во всех
бракосочетаниях и разводах короля. Он не объяснял политические и религиозные
интриги, которые поражали христианство, возможно, потому, что не знал о них или не
считал это важным, или, вероятнее всего, был убежден, что только история может
оглянуться назад и увидеть их результаты в собственной перспективе. Во многих случаях
мы знаем об этом гораздо больше, чем знал Фокс в свое время, просто потому, что мы
располагаем собранными историческими фактами, которые позволяют нам взглянуть на
различные даты и события прошлого, людей и места и увидеть их связь друг с другом.
Фокс писал свою книгу в средневековой Англии на языке своего времени. Будет
слишком мягко сказать, что язык средневековой Англии является труднопонимаемым для
пас. Мы не используем множества слов, которые использовались тогда. Вместе с тем
многие слова, используемые нами сегодня, не обозначают того, чью они значили во
времена Фокса. Существует также проблема в построении предложений и их длине. Точка
с запятой и кавычки были очень популярны в то время, и писатель с хорошим
воображением мог составить предложение из более чем ста слов, двигаясь в нескольких
направлениях, пока не благословит читателя точкой в конце предложения. Длинное, закрученное предложение сложно для восприятия и, скорее всего, непонятно
современному читателю, если написано на языке средневековой Англии.
В переработанном издании “Книги мучеников” мы убрали все непонятные старые
слова и распутали предложения. В некоторых случаях значение слова невозможно было
найти в современных словарях, поэтому смысл определялся по контексту. Когда видели, что средневековое слово больше подходит по контексту и смысл его был понятен, тогда
мы использовали это слово. Иногда для большей ясности вставляли в текст примечания
или выделяли некоторые детали. В таком случае мы помещали примечание или слово в
квадратные скобки - [ ],- чтобы показать, что это дополнительные вставки, которых нет в
оригинальном тексте.
В
позиции часто менялись, в приложение мы включили список того времени пап, королей и
королев Англии, о которых творится в книге Фокса. В конце ее также есть приложение, в
которое включены “Девяносто пять тезисов” Мартина Лютера, пригвожденных им 31
октября 1517г. на двери Дворцовой Церкви в Виттенберге, и раздел “Указатель имен и
местностей” для более удобного исследования.
Данным предисловием мы пытаемся показать, что работа, связанная с
переписыванием и модернизацией книги Фокса была совсем нелегкой. Она потребовала
значительных умственных, эмоциональных и физических усилий, затронувших все мое
естество,- я работал как головой, так и сердцем. Чтобы верно передать язык и атмосферу
того времени, я пробовал поставить себя на место Фокса; чтобы понять, что он думал и
чувствовал, когда писал, я пытался представить, что я живу в то время, в тех местах, среди
той культуры, где происходили описанные события; я переживал преследования, пытки и
сожжение вместе с мучениками. Я, как журналист, был с ними в темнице и на свободе, в
жизни и в смерти. Но как журналист, который может только смотреть, слушать и
описывать происходящие события, но не имеет возможности взять интервью.
Я хотел бы, чтобы у меня была возможность предупредить Яна Гуса, что святой
римский император Сигизмунд не собирается исполнять данное им обещание, которым он
гарантировал Гусу безопасность; я хотел бы предупредить Уильяма Тиндейла, что
человек, с которым он так быстро подружился, на самом деле был Иудой, подосланным, дабы предать Уильяма. Я до сих пор изумляюсь, как королю Генриху Наваррскому
удалось избежать смерти в Варфоломеевскую ночь, когда практически все гугеноты
Парижа были убиты.
Когда сжигали Джона Ламберта и при помощи алебард подняли над огнем, чтобы он
горел медленнее, я сел у своего компьютера и заплакал. А когда Джон Хаукер воздел свои
горящие руки над головой и хлопнул три раза, я радовался изумительной благодати
Божьей. И я также радовался, когда по той же благодати архиепископ Томас Кранмер
покаялся и обратился к Христовой истине и когда эта же благодать дала силы Мери Даер
вернуться в Бостон, чтобы посвятить свою жизнь борьбе против несправедливого закона
пуритан, направленного против квакеров.
Но более всего я поражался непоколебимой верности многих мужчин, женщин и