Книга о Боге
Шрифт:
Однако терпеть с каждым мигом становилось труднее, скоро мне стало совсем невмоготу, я испытывал ужасные мучения. Тут я сообразил, что притупить чувствительность и облегчить боль можно, прибегнув к методу полного погружения в природу, который я применял когда-то, борясь с болезнью в высокогорном санатории. Правда, в машине нельзя было лечь, но можно было закрыть глаза, постараться ни о чем не думать, глубоко дышать, расслабиться, так чтобы тело, словно пережив временную смерть, вернулось к жизни…
Я хорошо помнил, что, если удается полностью отрешиться от своего «я», физическая боль исчезает, поэтому старался как только мог. Очевидно, из-за усталости я очень быстро стал задремывать. Понимая,
— Хорошо бы найти где-нибудь туалет, — сказал я, обращаясь к сидящей впереди дочери.
— Скоро Сибуя. Зайдем в магазин «Кинокуния». Я тоже едва терплю, — отозвалась она.
Скоро мы остановились у магазина и, оставив в подземном гараже машину, на лифте поднялись на третий этаж. Там нас провели в туалет, но я впал в состояние полного беспамятства и ничего не понимал. Только когда передо мной оказался белый унитаз и из меня хлынула моча, я испытал ни с чем не сравнимое блаженство, мне казалось, что моча извергается из всего моего тела. «Вот я и одержал победу над Богом», — подумал я и рассмеялся.
Выйдя из уборной, я увидел, что весь просторный третий этаж сверкает электрическими лампами, на прилавках разложены какие-то иностранные товары. «Вот тебе и японский магазин», — удивился я. Потом мы спустились вниз и на машине выехали в город. По сияющим огнями улицам текли толпы молчаливых людей, мне показалось, что я попал за границу, и я с удовольствием смотрел в окно. Вскоре мы проехали мимо синтоистского святилища, повернули налево и оказались на аллее, которая живо напомнила мне какой-то парижский бульвар. И тут у меня возникла очень странная мысль.
— А способен ли Бог, лишенный зримого облика, понимать такие вот ничтожные печали и радости наделенного плотью человека? Право же, как человек ни жалок…
Моя книга подходит к концу, в заключение я хочу рассказать о том, как был поражен и напуган, когда через восемнадцать дней после моей поездки в музей, а именно 27 ноября, ко мне явился Бог-Родитель. В то утро мне принесли уведомление из издательства о том, что готовится к выпуску седьмое издание «Улыбки Бога»….
Во второй половине дня, немного раньше обычного, к нам пришла госпожа Родительница и устроилась в японской гостиной. Поскольку дома не было никого, кроме меня и дочери, мы сразу же сели перед Родительницей и приготовились ее слушать. Она заговорила необычно суровым тоном:
— Нынче у нас и впрямь не простой день, да. По старому календарю сегодня 26 октября, именно в этот день на меня снизошел Бог. Внемлите же мне, внемлите! Божий глас с небес раздается, слышите? Могучий глас повсюду звучит, по всему разносится миру… Отныне мы должны устремиться желаниям Бога навстречу… То, что сегодня я собираюсь поведать, может показаться хорошо знакомым, однако разговор у нас с вами пойдет особый. О том, что ждет впереди, да… Знайте, душа Неба никогда еще не была так близка к священному вместилищу — ясиро. И сегодня должно мне в алое облачиться, в лиловое облачиться, чтобы достойно встретить Бога-Родителя. Подайте же одежды мои…
Несмотря на свою тугоухость, я прекрасно слышал этот голос, звучавший то ли откуда-то с потолка, то ли из соседней комнаты и заполнявший собой все пространство. На мгновение я растерялся, но, поскольку сказано было: «Подайте же одежды мои», встал, чтобы принести хранящееся у нас в доме лиловое кимоно.
Как-то
— Это кимоно должно надевать тогда лишь, когда в ясиро станет вселяться душа Бога-Родителя. Ясиро пока еще все равно что дитя малое, беспомощное, он не достиг человеческой зрелости, не годится ему надевать это кимоно. Мы торопим его, желая, чтобы он повзрослел как можно быстрее, отсутствие у него должной твердости нас огорчает. Ты ведь его опекун, прошу тебя, храни кимоно у себя…
И вот я принес лиловое кимоно в японскую гостиную, ясиро накинул его поверх алого и аккуратно завязал мужской пояс. В тот же миг выражение его лица изменилось: из дряхлой старухи он превратился в царственного вида молодого мужчину лет около тридцати. Молча сев на прежнее место, он молитвенно сложил руки. К нашему величайшему изумлению, раздался голос Бога-Родителя, он шел словно откуда-то с потолка.
— Итак, вот вы здесь, муж и жена — божественная чета. Внемлите, внемлите, нам предстоит все хорошо обдумать. И ты, Мики, и ты, Гии — Дзэмбэй, божественная чета Идзанами и Идзанаги, внемлите же речам моим. Готовы? Трудно увязать все, что было ранее, воедино и облачить в парчовое кимоно… Но слушайте, слушайте, вы оба должны как следует все обдумать, прежде чем принять этого человека как Небесное вместилище — ясиро. О, Мики и Гии, вы должны взрастить его, ничего не упустив. Готовы ли вы к этому? Мики, жду твоего ответа. Хорошенько подумай… Сможешь ли ты взрастить ясиро так, чтобы стал он истинным вместилищем Небес? Отвечай же, жду твоего ответа…
Бог-Родитель долго еще говорил в таком духе, а Мики отвечала ему. Потом Он снова заговорил, и на этот раз Ему отвечал муж Мики, Дзэмбэй.
Содержание весьма продолжительной беседы трех столпов было столь необычно, что я только диву давался, но поскольку беседа полностью записана на пленку, я решил предоставить ее изучение будущим исследователям божественных догматов и ограничиться здесь основными положениями.
Бог-Родитель поручал воспитание ясиро — юноши Ито — двум столпам — Мики и Дзэмбэю. Поскольку ясиро принимает в себя Его душу. Бог-Родитель намеревался по достижении им человеческой зрелости облачить его в лиловое парчовое кимоно и поручить ему дело Спасения Мира. И на Небесах «все ждут не дождутся этого дня». И вот лиловое парчовое кимоно уже готово, но ясиро, возможно по вине обоих столпов, недостаточно усердно взращивавших его, остается слабым, как дитя малое, он так и не достиг человеческой зрелости, а посему не может принять в себя душу Бога и заниматься делом Спасения Мира. Более того, если оба столпа не приложат поистине титанических усилий, ясиро может пойти вспять в своем развитии. По этой причине Бог-Родитель, нарочно выбрав этот день, 26 октября (именно в этот день в 1838 году супруги Мики Накаяма и Дзэмбэй Накаяма были приняты им в качестве вместилищ — ясиро), велел облачить юношу Ито в лиловое кимоно и принялся со всей строгостью распекать супругов, призывая их отнестись с большим вниманием к его воспитанию. Они должны поторопиться, сказал Он, ибо в мире воцарился беспорядок, положение все ухудшается и даже день промедления смерти подобен. При этом Бог-Родитель придавал большое значение тому, что сегодня исполнилось сто пятьдесят лет со дня Его снисхождения на Мики Накаяма.