Книга о Боге
Шрифт:
— Как? Значит, ты все еще на распутье? Ну и дурак же ты!
— Вовсе нет. Мы с тобой до сих пор всегда были откровенны друг с другом и всегда друг друга понимали, вот и теперь я хочу, чтобы ты все знал. Но пересказывать очень долго, поэтому я предпочел бы, чтобы ты сам послушал беседы живо-сущей госпожи Родительницы. Мне очень хочется узнать твое мнение.
— Ладно, — сказал он и поднялся, собираясь уходить.
Вместе мы спустились на нижний этаж, и я передал ему десять кассет, записанных с середины января до конца марта, вместе с напечатанным на машинке текстом.
— Да, едва не забыл. Эту книгу с критикой Тэнри можешь унести, она мне не нужна.
С этими словами я поднялся в кабинет, взял со стола книгу и отдал
Расставшись с Дзиро Мори, я вернулся в кабинет, но засесть за работу удалось не сразу. Я не мог сосредоточиться, голова была как в тумане, меня преследовали мысли о заметке, которую утром я прочел в газете. Там рассказывалось о том, как в одной из деревень префектуры Сайтама ученик начальной школы, шестиклассник, покончил с собой, повесившись в амбаре своего дома, и приводились мнения специалистов. В последнее время самоубийства среди школьников средних и младших классов стали распространенным явлением, что вызывало беспокойство в обществе. Многие видели основную причину в участившихся случаях жестокости и насилия в школах, а также в неспособности многих детей учиться, считая и то и другое следствием бедственного положения, в котором оказалось школьное образование, но мне казалось, что причина в другом — просто люди разучились с уважением относиться к жизни. Однако посетившая меня два дня назад госпожа Родительница сказала нечто неожиданное:
— Тебе выпало счастье дожить до девяноста лет, и ты должен этому радоваться. А ведь два раза ты сам хотел уйти из жизни. Однажды — когда учился в начальной школе, а второй раз — когда заболел во время своей заграничной стажировки. Не забывай об этом. Ты дважды заставил Бога-Родителя страдать.
Эти слова, сказанные как бы мимоходом, без всякой связи с предыдущим и последующим, почему-то обеспокоили меня. Действительно, я дважды пытался покончить с собой, но я стыдился этого и никому об этом не рассказывал и, уж тем более, не писал. Вездесущему и всезнающему Богу-Родителю это обстоятельство, разумеется, хорошо известно, вот только почему он решил напомнить мне об этом теперь через живо-сущую Родительницу? Я не мог этого понять и потому заволновался. Может, она имела в виду, что и тогда Бог-Родитель спас меня?…
Это произошло, когда я учился в пятом классе начальной школы.
В то время обязательным было четырехлетнее образование, пятый класс школы считался первым классом начальной школы второй ступени, за него надо было платить. Когда я заканчивал четвертый класс, директор школы и мой классный руководитель Масуда-сэнсэй дважды приходили к деду и советовали ему отдать меня в школу второй ступени. На том, чтобы мне разрешили продолжить учение, настояла бабушка. «Пусть у него и нет отца, — сказала она, — но пятнадцать сэнов в месяц — не такая уж большая сумма». Большинство моих одноклассников, живших в том же рыбацком поселке, после четвертого класса ушли из школы и сделались рыбаками. Поэтому в первом классе школы второй ступени количество учащихся резко сократилось, наши отношения с учителями стали более теплыми, и учиться было очень приятно. В следующем году ввели обязательное шестилетнее образование, так что платить за шестой класс было не надо, однако никто из тех, кто покинул школу после четвертого класса, не вернулся в нее. Домашние, радуясь, что больше не надо платить за мои уроки, приписывали это кто обстановке, сложившейся в стране после окончания русско-японской войны, кто помощи, ниспосланной Богом, а я по-детски радовался тому, что могу теперь спокойно учиться, не чувствуя себя обязанным никому из родственников.
Впрочем, хотя я и продолжал учиться, дядя в свободное от занятий время заставлял меня помогать ему мыть лодку или чинить снасти — он считал, что я должен привыкать к рыбацкому труду, тем более что мои бывшие одноклассники сразу же после четвертого класса наравне со взрослыми стали каждый день выходить в море. В мае того года в моем ограниченном
До того времени ни в нашей деревне, ни в соседней, где находилась императорская вилла, не было электрического света, вечерами в домах зажигались керосиновые лампы, но на улице было темно, и дети очень боялись привидений. Чистить ламповые стекла вменялось в обязанность нам, детям, обладателям маленьких рук, я тоже начиная с третьего класса ежедневно занимался этим. Стоило неловко повернуть руку, как тонкое стекло трескалось. Дед в таких случаях сердился и называл меня безруким. Потом по потолку протянули электрические провода, объявив, что вместо керосиновых ламп теперь будут электрические, но только через полгода, когда все уже успели забыть об этом, они наконец зажглись. В нашем доме была только одна электрическая лампочка, она висела над жаровней, у которой обычно собирались все домашние, и была такой яркой, что все только диву давались: ночью вдруг стало светло, совсем как днем. По всей деревне установили столбы с электрическими лампами, люди, обрадовавшись, что можно всюду ходить без фонаря, не страшась темноты, до поздней ночи бродили по улице, веселье царило такое же, как в день триумфального завершения русско-японской войны.
Придя на следующий день в школу, я тут же сказал своему классному руководителю:
— Знаете, учитель, к нам в дом провели электричество, теперь никакая ночь не страшна.
— К нам в дом тоже провели. Помнишь, я когда-то рассказывал вам, как Эдисон изобрел электрическую лампу? Видишь, благодаря ему теперь и мы, японцы, стали счастливее. А ведь Эдисон вырос в бедной семье. Но он любил учиться, и голова у него была светлая. В этом ты на него похож. Вот вырастешь и станешь таким, как Эдисон.
— Да.
— Но для этого ты должен поставить перед собой цель перейти в среднюю школу и уже сейчас начать уговаривать своих близких позволить тебе сделать это. Не волнуйся, кто-нибудь обязательно согласится за тебя платить. В мире еще много чего нужно изобрести и открыть ради блага всего человечества. Понял?
Слова Масуды-сэнсэя воспламенили мое сердце. Я вспомнил, что и Сугияма-сэнсэй, бывший моим классным руководителем в четвертом классе, часто, желая меня подбодрить, говорил мне примерно то же самое…
— Я ведь и сам из бедной крестьянской семьи, мои родные живут с той стороны горы Кануки в деревне Оохира. Несмотря ни на что, я решил продолжать учиться и поступил в среднюю школу в Нумадзу. Мне каждый день приходилось переходить через гору, чтобы попасть в школу. Потом я решил уехать в Токио и держать экзамен в университет, а чтобы скопить деньги на учение, целый год работал учителем. Ты тоже должен закончить среднюю школу. Тебе нельзя становиться рыбаком.
— Почему мне нельзя становиться рыбаком?
— Это очень тяжелая и опасная работа. Тебе надоест всю жизнь заниматься одним и тем же. К тому же сколько бы ты ни трудился, жить в этой деревне легче не станет. Такие умные мальчики, как ты, должны жить ради других людей, ради того, чтобы способствовать развитию цивилизации на благо всего человечества. А для этого ты должен заниматься наукой, поэтому тебе во что бы то ни стало следует поступать в среднюю школу. Понял? Что касается платы за обучение, то кто-нибудь наверняка об этом позаботится, не волнуйся.
Молодой учитель Сугияма неизменно говорил со мной об этом, когда мы оказывались вдвоем. И когда я перешел в школу второй ступени, он очень обрадовался:
— Ну вот, а там и средняя школа не за горами, — а потом сказал: — Твоим классным руководителем теперь будет Масуда-сэнсэй. Он преподавал у вас в третьем классе и хорошо тебя знает, поэтому советуйся с ним всегда и во всем, как если бы он был твоим отцом. Я же и в этом году буду вести четвертый класс, а в июле уеду в Токио поступать в Высшее технологическое училище. Надеюсь, что с сентября снова стану студентом.