Книга о разведчиках
Шрифт:
Когда поплачешь, на душе становится легче — это давно замечено. И я в этом еще раз убедился.
Коротка летняя украинская ночь. Едва погасла одна заря, началась другая. И вдруг на кладбище запел петух. Это было так хорошо. Это было так здорово. Потрясающе — будто кладбище жило одной жизнью со всем городком. Петух веселый, голосистый, молодой извещал лежавших под плитами о зарождении нового дня на земле.
Утром я побродил по пустынным еще улицам — мне хотелось запомнить городок, в котором лежит брат уже три с лишним десятилетия и будет лежать теперь уж всегда. Городок чистенький, ухоженный, весь в зелени. Потом я зашел в городскую библиотеку,
На прощанье секретарь райкома сказал:
— Приезжайте с семьей. Встретим вас. Пришлем машину на станцию. Тут недалеко.
Уезжал я с облегченной душой, будто действительно повидался с братом, было такое ощущение, что оставляю его не заброшенным где-то далеко от родных мест, а оставляю под присмотром заботливых, добрых людей. И главное — по утрам ему поет петух голосистый, задиристый, молодой.
А сейчас, когда у меня уже растет внук, подумываю: а действительно, не свозить ли внука туда и внучек, чтобы знали хоть что-то о своем юном двоюродном деде.
Глава двадцать третья. Приятные вести
Когда второе издание этой книги было уже в наборе, я получил письмо из Киева от Дмитрия Михайловича Лысенко. Он писал, что случайно ему попала в руки «Книга о разведчиках» и он ее прочитал.
«В рассказе «Люди уходят в бессмертие» я читаю, — пишет он, — «Позиции нашего 971 стрелкового полка по-прежнему находились в трех километрах от балки Глубокой…» Да ведь это же мой полк! Это ведь знакомые места! В рассказе «Командир полка» вы упоминаете майора Мещерякова Мих. Мих. Да ведь это и мой командир полка!
В позапрошлом году меня тоже разыскали случайно. Оказывается, в Москве образован совет ветеранов 273-й стрелковой дивизии… Секретарем совета и фактически самым действующим лицом в нем бывшая работница оперативного отдела штаба дивизии Нина Николаевна Кочеткова. На протяжении нескольких лет она ведет поиски ветеранов дивизии. У нее собраны богатейшие материалы…
Немного напишу о Мещерякове. В его полку я был командиром пулеметной роты до моего ранения 14 декабря 1943 года в районе ст. Жлобин. Он был жив и здоров до 1970 года и проживал в Москве».
Больше всего меня обрадовало, несомненно, то, что наш бывший командир полка, к счастью, не подорвался на мине и прожил долгую жизнь. Войну закончил генерал-майором, Героем Советского Союза. Жаль только, что мне не довелось встретить его после войны, — может быть, многое в этой книге получило бы освещение с других, более высоких позиций, а некоторые факты были бы комментированы более сведущим человеком.
В тот же день, когда я получил письмо от Лысенко, я послал «Книгу о разведчиках» в Москву, в совет ветеранов нашей дивизии Нине Николаевне Кочетковой. А через три дня получил телеграмму следующего содержания: «Книгу получила зпт огромное спасибо зпт буду рада вами встретиться зпт подробности письме тчк Ваш фронтовой друг Иван Исаев проживает Идре Красноярского края тчк Атаев Ташли погиб 29 тчк 1 тчк 44 тчк Глубоким уважением Нина Николаевна».
Этими известиями я был буквально потрясен.
Чует мое сердце, впереди ожидают меня не меньшие потрясения от встреч с однополчанами.
Глава двадцать четвертая. Встречи
1. В гостях у Ивана Исаева
Живет Иван в самой середине Сибири. Что с востока
В течение пяти месяцев я время от времени посылал в Идринское небольшие письма и ждал весточку. Но не дождался. Обратился в райком партии — может, Исаев болеет, может, он уехал из района, может… — мало ли что может случиться с человеком, которому уже перевалило за полсотни.
Секретарь райкома, ведающий вопросами идеологии, ответил, что мои волнения напрасны, ничего с моим однополчанином не случилось, что он жив и здоров, и что только сегодня он был у него на квартире, и Иван Никитович обещал в ближайшие дни все-таки собраться и написать мне ответ на все мои письма и на книгу одним махом.
И он написал. Маху его хватило лишь на писульку, в которой даже намека нет на то главное, чего я ждал: прочитал ли он «Книгу о разведчиках» и как он ее воспринял и помнит ли он меня (всякое ведь может случиться за треть века, он разведчик легендарный, его все должны помнить, его нельзя не помнить, а я ничем особенным не выделялся, поэтому он меня мог забыть. Тут обижаться не будешь — дело такое). Об этом он ни слова, ни полслова.
Подумал: может, обиделся — вдруг в книжке что не так о нем написал, вдруг что перепутал — это ведь не исключено. Написал ему большое обстоятельное письмо о том, что такое художественное произведение, что такое литературный герой и что такое авторский домысел и так далее в таком же духе полдесятка страниц на машинке — чуть ли не реферат по литературоведению. И что дальше? А ничего. Опять словно не в почтовый ящик, а в прорубь опустил письмо — проходит месяц, второй, а из Идринского ни звука.
В это время вышло второе издание «Книги о разведчиках», значительно дополненное, в хорошем оформлении, с его портретом. Я послал и эту книгу Ивану — ну, думаю, может, этот подарок растормошит его. Жду опять месяц, второй… Наконец, когда дождался его письма — а дождался я его через три месяца! — то понял: эта переписка — напрасная трата времени на ожидания, она ничего не добавит к моим субъективным взглядам на наш взвод разведки. А мне уж очень хотелось к новому изданию книги заполучить хотя бы еще одну точку зрения на те же самые события, которые я описывал. И я понял: надо ехать к нему, не откладывая до весны, до встречи однополчан во Владимире-Волынском в праздник Победы.
И вот я еду. О глухомани здешних мест каждый знает с детства (мне так к хочется процитировать много раз цитированные письма Владимира Ильича Ленина о том, как трудно добираться в Шушенское, какое здесь бездорожье и какая глушь!). Поэтому я готов был буквально к самоотверженности. Товарищи из Красноярска не советовали ехать на поезде до Абакана потому, что от Абакана на Идринское, мол, вообще нет дороги и там ездят далеко не круглый год и то лишь в случаях чрезвычайных, а мне советуют лететь на самолете через Красноярск на Идру — хотя признают, что вот уже несколько дней самолеты не летают из-за большого тумана, который распространяется от Красноярского моря.