Книга об отце (Ева и Фритьоф)
Шрифт:
Однажды субботним вечером в конце января 1884 года шел проливной дождь. Барометр все падал, пока не остановился на землетрясении. Люди сидели по домам, лишь изредка промелькнет в переулке черный непромокаемый плащ и скроется в подъезде. Но Фритьоф, возвращаясь из музея, шел по улицам не спеша, хотя и промок до нитки. Пускай себе льет, думал он, чем сильнее льет, тем быстрее перестанет.
А в Эстланне самый разгар лыжного сезона! Взять бы рюкзак с припасами на плечи и отправиться в Нурмарк! Еловый лес весь белый, и снег искрится на солнце. Фритьоф с сожалением вздохнул.
Когда он пришел
В ту же минуту он решил, что будет в них участвовать, и тут же сказал об этом Хольтам.
«Ну, ну, не спеши, милый Фритьоф. Давай-ка сначала посмотрим прогноз погоды,— ответил Хольт. Он перелистал газету.— Ну вот, видишь, по всей стране оттепель!»
Воскресенье началось с еще более сильного ливня, но мысль о соревнованиях не давала Фритьофу покоя, и после обеда он отправился к доктору Даниэльсену. Флинк бежал впереди.
«Я пришел просить разрешения — если это, конечно, не очень несвоевременно. Вы знаете, в Хюсебюбаккене будут лыжные соревнования, на это уйдет всего несколько дней»,— выпалил Фритьоф, запыхавшись.
«Итак, у нашего молодого друга кровь взыграла? — ответил Даниэльсен.— Ну что ж, тогда не стоит его удерживать. Когда же отходит пароход?»
«Я собирался пешком через горы, так быстрее».
Даниэльсен засомневался.
«Полагаю, что вы все обдумали, Нансен. Но я не нахожу эту прогулку благоразумной»,— сказал доктор Даниэльсен.
Фритьоф облегченно вздохнул. Он помчался в музей, чтобы уладить самые необходимые дела на время своего отсутствия. Он встретил кое-кого из коллег и поспешно объяснил, в чем дело. Они решили, что Нансен просто спятил. Со времен короля Сверре [58] никому не приходило на ум идти в столицу напрямик через горы, да еще зимой.
58
«Со времен короля Сверре...»—имеется в виду тот факт, что Сверре Сигурдссон (ок. 1150—1202), высадившись в 1184 г. на берегу Согнефьорда и разгромив здесь войска своего соперника, двинулся отсюда на Осло, где и был провозглашен единовластным королем Норвегии.
«Я и раньше ходил на лыжах»,— важно сказал Фритьоф.
На следующее утро он сидел в поезде, идущем до станции Фосс. Флинк лежал под скамейкой и дрожал от нетерпения. Дождь барабанил по крыше вагона. «Подожди немного, в горах наверняка лежит снег». Вскинув лыжи на плечо, он направился в долину Раундаль, сзади с лаем бежала собака. На склонах гор искрился только что выпавший снег, это предвещало удачу. Но люди, встреченные в пути, не обнадежили его. Все в один голос говорили, что идти через горы в такую погоду — безумие.
Над этим стоит призадуматься. Фритьоф бросил взгляд, полный тоски, на вершины, повернулся и направился к Гудвангену и Лёрдалю,
На крутых склонах Сталхеймских обрывов скорость была слишком большой. Приходилось тормозить на поворотах и опять мчаться дальше. «На спуске посреди горы мимо меня промелькнула фигура крестьянина,— писал он потом.— В страхе он плотно прижался к отвесной скале».
Назавтра снова было ясно. Но узкая долина так круто подымалась к горе Филефьелль, что весь снег унесло ветром и лыжи плохо скользили.
Зато на плоскогорье он был вознагражден. Позади во тьме тонула долина, над головой мерцали звезды. Кругом ни звука, только шуршание лыж. Далеко впереди светились окна домов. Это был хутор Брейстель, где он останавливался летом по дороге в Христианию. На стук Фритьофа осторожно приоткрылась дверь. «Господи, кого же это носит по горам среди ночи?»
«Да неужели это ты? — Дверь широко распахнулась.— Так это ты бродишь по ночам!»
Он досыта напился молока, подкрепился тем, что у него было, и улегся спать.
На следующее утро, когда он вышел из дома, густой туман окутал долину, но на плоскогорье было солнечно, последние клочья тумана рассеивались. Как прощальный привет Вестланна, в тишине загрохотал обвал.
Он избрал неближний путь, но зато смог походить на лыжах, а это было главным. В Бьёберге попал на пирушку. Здесь остановились два охотника на куропаток из Лёрдаля, а множество куропаток на крытой галерее свидетельствовало о том, что в горах птицы немало. Фритьоф попал как раз к обеду, и его пригласили к столу.
«Но, отведав оленьего жаркого, молока, пива, водки, красного вина, шерри, кофе, сигар, а также тончайшего ликера „Бьёберггуббен", я понял, что, пожалуй, этого многовато на дорогу».
Он погрешил против своего жизненного принципа — не объедаться, никогда не пить спиртного и не курить в горах. И теперь пришлось расплачиваться. До хутора Тув в Хемседале он добрался лишь поздно вечером, но дом был битком набит барышниками. Они сидели вокруг стола и играли в карты. Было накурено, раздавались взрывы смеха и ругань. Фритьоф решил тотчас же отправиться дальше.
Не подвезет ли его кто-нибудь на лошади? Нет, никто не хотел выбираться на мороз. С трудом он уговорил одного, но поездка оказалась сомнительным удовольствием. Большую часть пути Фритьофу пришлось бежать рядом с санями, чтобы не окоченеть. На станции каждый угол был занят барышниками, выспаться было совершенно негде, но Фритьоф был счастлив, что наутро сможет отправиться в путь через Халлингдаль [59] . Покрытые лесом склоны были белы от снега, на самом гребне гор летние пастушьи домики, внизу, на дне долины, звенящая подо льдом река, синее небо, ослепительное солнце — Эстланн.
59
Халлингдаль — крупная речная долина в центре Южной Норвегии (на севере фюльке Бускеруд).