Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура
Шрифт:
– Мы из города китайцев и три месяца уж, как мы бежим. Мы голодны – смилуйтесь над нами, дайте нам этого сайгачонка!..
– Зачем же вы бежали от своих ханов? – спросили братья народ.
– Ханы наши плохи стали, мы не стерпели и от них убежали, – ответила толпа.
– Не дадим вам целого сайгака – везем мы его, чтобы развлечь Алангу – нашего умершего брата вдову, – сказали охотники.
– Ну так возьмите у нас одного мальчишку, а сайгака отдайте нам, – закричал народ в ответ братьям.
Охотники отдали толпе одну лишь заднюю ногу сайгачонка и получили взамен мальчишку.
Братья решили:
– Он будет хорошим развлечением для вдовы.
Мальчишку назвали Бален, а по отцу он – Манкгытай-Дульджа.
Вот каким образом сын бия, Бален, был продан голодными за одну ногу сайгака…
Возвратились братья домой, мальчика вручили вдове, узнала она, что мальчик знатного рода, и стала думать, как получше его воспитать.
А братья Бодентай и Болектай
Вдова Алангу говорит им:
– Побудьте еще несколько дней со мной; три моих сына меня не уважают, своевольничают, то и дело людей обижают. Наставьте их на добрый путь-истину.
Голод был постоянным бичом средневековья как на Востоке, так и на Западе, показателем экономической неорганизованности той эпохи. Случаи продажи детей в рабство – самое заурядное явление; продают знатного мальчика из простого расчета, что родовитость дороже ценится на рабском рынке.
Миграции – постоянное явление эпохи средневековья, когда все текло и двигалось вследствие экономических невзгод, лютых соседей, жестоких правителей, прикрывающихся поисками праведной земли, распространением правой веры среди неверных, отвоеванием священных земель.
Отвечали на это два брата, Бодентай и Болектай:
– Ах, сноха ты наша дорогая!
Вот наставления нашим племяшам:
Тишину соблюдайте, уважайте и слушайте первых и старших людей. В народе устроенном — хозяйство в полном благополучии, от врагов все тайны сокрыты, к старшим – почтение; к младшим – внимание во всех их делах. В народе неустроенном – все шиворот-навыворот: родных своих хулят, а чужих хвалят, братьев и родных не уважают, старших разговоры младшие перебивают, дети – разговоры отцов, насмехаются друг над другом. Тот настоящий человек, кто поступает по совету старших; тот народ не пропадет, который будет слушать советов одного старшего (хана) и исполнять его волю. Кто не служил ханам, тот, случись это делать, захочет питаться и человечьим мясом. Кто не имеет скота и сразу много получит его, тот гордым становится. Такие люди и богатых считают бедняками, хороших – дурными, родовитых – простыми. Где такие люди, там нет единодушия. Знающие пусть остаются при своем знании, а незнающие пусть учатся. Но помните твердо: нельзя за советом обращаться к пекарю, кузнецу и котельнику [205] ; каждый из них только свое ремесло знает и всегда его хвалит, а опытный хвалит всегда хлеб. Вы, братья, живите по-другому. Надейтесь на Аллаха, всегда слушайтесь старших, первых людей. Больше нет у нас к вам наставлений.204
Наставления ханов Бодентая и Болектая своим племянникам – любопытный «домострой» кочевников: степень организации народа – следствие взаимоотношений между возрастными группами родового общества; народ устроен хорошо там, где младшие подчиняются старшим, и народ устроен плохо там, где, наоборот, верховодят младшие, а старших не уважают.
205
Подчеркивается презрительное отношение кочевников-аристократов к оседлым ремесленникам.
…Бодентай и Болектай уехали домой – к калмыкам. Племянники не послушались их: по-прежнему матери не почитали, совести не имели, старших не уважали, самовольничали, у богатых отбирали лучших верблюдов, иноходцев, аргамаков, у знатных отбирали дочерей [206] . Народ стал волноваться и пришел жаловаться к их матери-вдове.
– У нас остались только кости да кожа [207] ,
206
Здесь перечислены важнейшие статьи богатства кочевников.
207
Кости да кожа – в данном случае, символическое обозначение нищеты, бедности, хозяйственного упадка.
– Они и моих слов не слушают, умерший Дуюн-Баян говорил, что они разорят народ, но родится еще сын, который и будет управлять вами, – ответила мать.
Народ возрадовался от этих слов. Быстро весть пробежала, и все с нетерпением стали поджидать новорожденного.
Три старших сына Дуюн-Баяна услышали, что говорят в народе, и в гневе пришли к матери:
– Мы слышали твои лживые слова.
– Ах вы, злые люди, почему называете слова мои лживыми? – закричала мать.
– Как не называть их лживыми, раз ты говоришь, что у тебя сын родится, народ обманываешь, а нас за детей не считаешь? От кого родится у тебя ребенок – не от воды ли, которую пьешь?! Уж не курица ли ты, которая в золе поваляется и несет яйца без петуха? Не мать ли ты Куа, которая покушала пены и оттого дитя носить стала? Твой муж умер несколько лет назад, а ты народ обманываешь своим ребенком. От кого? Не от мальчика ли Балена, купленного за заднюю ножку сайгачонка? – допрашивали Алангу сыновья.
Алангу стала спрашивать народ:
– Чьи это слова – народа или их (сыновей ее)?
Народ в один голос закричал с гневом:
– Это – слова твоих детей!
Алангу прибавила:
– Пожалуй, вы тоже мне не верите; приставьте-ка лучше стражу ко мне из трех; Дуюн-Баян предсказал, что перед родами сначала появится светило, которое потом обратится в волка и уйдет.
Народ ничего не ответил, а тайком от Алангу приставил к ней для наблюдения трех стражей: Ишака, Еря и Одаша.
Стали они сторожить. Вот однажды с неба сошел свет; со страху они без чувств попадали, а когда немного погодя в себя пришли, стали спрашивать друг у друга:
– Куда девался этот свет?
Никто не знал.
– Будем сторожить внимательнее: должен он выйти волком.
Вот, скоро ли, долго ли, вышел наружу серый волк величиною с лошадь, посмотрел назад и ушел в лес. Стражи хорошо видели серого волка и сказали сыновьям Алангу:
– Теперь сбудется все, что она предсказала.
Алангу никто уже не беспокоил.
Через некоторое время она родила сына. У него был золотой клочок волос на макушке, а на спине печать Джабраила [208] ; лицом он был так красив, так пригож, что всякий, кто раз его увидит, оторваться не может, готов все ему принести (в подарок) – и коня и одежду [209] .
Вот так и начал расти Чингис. Быстро он возмужал. Был он справедливым к народу, полезным во всем для него. Народ во всем его слушался, восхвалял его, называл лучшим сыном хана Дуюн-Баяна.
208
Джабраил – ангел Гавриил, через которого Мухаммед получал откровения Аллаха, составившие потом Коран.
209
Здесь красота мужская характеризуется отзвуками высшего, солнечного происхождения.
Стали завидовать братья Чингису и вслух говорить:
– Наши бии и народ почитают рожденного незаконно. Уничтожим его: иначе нам не будет покоя [210] .
Народ услышал эти слова и громко сказал:
– Не позволим трогать Чингиса: больше вашего он достоин быть ханом; лучше вы разделите-ка отцово наследство; если по-нашему сделать не захотите, мы сами без вас разделим покойного хана добро.
210
«Чингис-наме» дает здесь вариант: «Ханская дочка родила ребенка, которого назвала Тангри-Берген («богом данный»); от него родился Чингис; от нее родились еще двое: Бодончар и Кагинчар; эти двое, когда Тангри-Берген умер, стали гнать Чингиса; Чингис удалился в горы».