Книга Природной Веры
Шрифт:
Дни, посвященные Матери-Земле, содержали древний, пришедший к нам из античности, символ костра, разложенного на Земле — креста в круге. Среди знаков старых календарей оказывается немало знаков узкоплеменного характера и знаков, связанных с личной жизнью хозяина. Поэтому ряд знаков на календарях не расшифрован. С таким календарем связана народная загадка: "Лежит брус через всю Русь. На том брусу двенадцать елок, в каждой елке по четыре вершинки." Или иначе: "На брусу двенадцать гнезд, а во всяком гнезде по четыре яйца."
Одним из многочисленных вопросов древнего календаря является вопрос о начале года. Разные племена в разное время начинали отсчет года с различных дат. В частности, это мог быть день начала или окончания земледельческих работ. Для язычника, не возделывающего землю, эти дни
Наш современный Новый год есть типичный языческий праздник. Он происходит с разукрашенной жертвой — елочкой, (о гибели которой на празднике никто не сожалеет, а все радуются), с трапезой и заклинаниями в форме новогодних пожеланий, с верой в то, что как встретишь, так и год проведешь. И дети ждут зимних духов, которые в первые дни нового года становятся добрыми.
На сегодня языческий календарь не может быть представлен во всей своей полноте. Этнографами (см. например труд В.И. Чичерова) выяснено, что праздновались начало каждого месяца и каждой недели. Сами они — месяц, неделя — есть слова-заменители имен богов и духов, которым посвящено время и которые в нем властвуют. Месяцы года посвящались великим богам, эта традиция идет из античности. И русский народ всегда провожал, а потом встречал начало нового месяца хоть маленьким, но праздником — чистой одеждой да гуляньем. В новом календарном исчислении, эти праздники приходятся на четырнадцатое число каждого месяца. В бытность неделя начиналась с воскресенья, (которое неделей и звали). В этот день нельзя не помянуть деда — Даждьбога. Другие дни недели поминают и других богов, поэтому мы с неизбежностью должны считать духов, которым посвящено время дней, недель, года, слугами великих богов.
Среди обрядовых действий, повторяющихся на каждом большом празднике, оказываются: ряженье, братчина, зажигание костров, купание, заклятие нечисти, хороводы, пение. От праздника к празднику меняется последовательность и степень значимости этих деяний. Существование такого устойчивого комплекса означает, что в него вошли элементы языческого богослужения.
Среди регулярно повторяющихся ритуалов есть деяния, принадлежащие только отдельным праздникам, но их роль выглядит не основной, и они воспринимаются как местный обычай.
Общность ритуальных действий на праздниках находится в согласии с особенностью человеческой памяти и согласована с превратностями жизни. Войны, эпидемии, преследования губят носителей полного знания, и некому будет напомнить народу его традиции, если не воспроизведет их он сам. Поэтому обряды, пережившие тысячелетия, обладают свойством быть легко воспроизведенными, стоит только сделать первые попытки их повторения.
Тут можно говорить о знании, заложенном генетически. Оно вновь рождается потому, что в должной обстановке душа неизъяснимо требует совершения конкретного ритуала. На празднике стоит прислушаться к себе — и национальное чутье подскажет, что и как надо делать. Главное при этом правильно раскрепоститься и расслабиться. Самое удивительное в этом то, что после свершения праздничных обрядов, обращение к этнографическим источникам приводит к подтверждению многих действий, которые на празднике казались лишь уместной импровизацией.
Праздники являются одним из сильнейших средств сближения людей и племен. Это источник познания внутренней жизни народа. Это способ сохранения народом своей веры, истории, культуры. Нигде душа человека не раскрывается так, как на празднике. Язычнику, для которого вера связывает прошлое и будущее, мир духовный, Природу и его самого, естественно предметы своего поклонения чествовать праздниками.
Братчина
1. Прежде чем рассказать про основные праздники, нужно пояснить, что такое братчина. Братчина есть торжественное, в честь богов, принятие жертвенной
В земледельческих братчинах жертвенного скота нет, и лесной зверь не приходит к земледельцам на заклание. Здесь обрядовое блюдо составляют пиво и каша. Пиво варится либо из общих продуктов, либо в каждом доме, а после сливается в один сосуд.
2. По весне, в начале мая, такая братчина скромная, ей предшествует обращение к богам: "Если будет урожай, благополучие со скотом, то будет и праздник урожая". Братчина эта происходит в поле. Осенью в храм богу Святовиту приносили медовый пирог в рост человека. Жрец прятался за него и спрашивал — видно ли его? Пирог, выпеченный из доли собранного зерна, оказывался столь большим, что жреца никто не видел. Тогда он просил Святовита, чтобы и в следующем году пирог был столь же велик. После пирог съедался, и каждое действие при этом было неторопливо, торжественно и артистично.
Семью веками позже по такому же поводу за стоящим на столе пирогом прятался украинский крестьянин и спрашивал домочадцев — видят ли его?
На братчине у пчеловодов напитком было не пиво, а мед. Жертва — воск. Сжигание свечей из общего воска есть дар-жертва свету, Мокоши и Святовиту. Это есть свет и обогрев предкам. Свечи могли иметь по два, три фитиля.
Пришедшему на братчину нельзя отказывать, это равносильно оскорблению богов, повелевающих случаем. Если братчина проходит в тесном кругу людей, то это оговаривается заранее. Женщины на братчины обычно не допускаются. На братчинах особенно почитаемы случайные путники, нищие. На братчину приходят без зова. В соседних деревнях братчины в одно время не устраивают, иначе встанет рознь между деревнями. На братчинах обычно присутствуют волхвы. В любом случае выбирается пировой староста. Он устанавливает законы на время братчины, которая может продолжаться не один день. Власть пирового старосты выше княжеской. Если на братчине совершилось преступление — староста выносит приговор, который в течение братчины исполняется. То, что князь не имеет власти над братчинами конкретных общин, фиксировалось специальным договором.
Иные странники выбирали свой маршрут так, чтобы обходить деревни именно в их праздничные дни — в дни братчин. Весь такой маршрут назывался «обход». Расписанием этого обхода служили зарубки, сучки и наплывы на посохе. Такие знаки личного характера и есть древнейшая форма письменности, понятная только одному человеку. Знаки на посохе соединяли в себе календарь с географией места. Одновременно посох был идолом духа — хранителя, обещающего страннику, что он вовремя дойдет до места и не заблудится. Личина этого духа вырезалась на посохе сверху. Так что посох с наплывами нес в себе целый храмовый комплекс, и этим отличался от дорожной палки. Странники (они же калики перехожие) обычно умели играть и знали древние песни, ибо именно этим они «расплачивались» с кормящим их народом. Они так же разносили вести, владели целительскими навыками, и просто являли собой чудо — человека, на которого было интересно посмотреть деревенскому жителю.
Братчины, на которые приходили такие странники, происходили на открытом воздухе у воды, в храмах, в специальных палатах на требище, охватывающем открытое небу капище. Народ с одних деревень или рек садился вместе. При этом, столы братчины располагались в соответствии с географией рек и сел, с которых сошелся народ. Это древнее правило не только давало сакральную проекцию мира на братчину, но и позволяло устранять конфликты, потому что гости могли найти обидным отведенное им место.
<