Книга пятая. Завистливое смирение
Шрифт:
Ну а затем, под дружный и оглушающий визг, завалился за борт Веритаса!
Легкая и ни к чему не обязывающая месть за потраченные нервы стоила мне еще больше потраченных нервов. Когда жертвы внезапного купания отмылись, причесались и закончили с плачем жаловаться своим сухим подругам, то неожиданно я оказался перед ультиматумом от прекрасного пола. Звучал он так: «Всё равно вон всё горит, а мы уже грабили, но немножко. Давай теперь грабить по нормальному!». Сначала я к этому отнесся легко, вполне уверенно полагая, что Веритас уже забит как тот хомяк, поэтому многое девушки не притащат…
Ага, щаз!
Девушки отправились на шоппинг, только не тот, где они рыщут по дымящемуся порту в поисках гусей и яблок, а тот, где они тщательно инспектируют все брошенные в гавани корабли на предмет ценностей, предметов роскоши и удобства!
И началось страшное. Про такую мелочь как атласные простыни, фикус там в горшке, шкуру какого-то крокодила на стену и затейливую бронзовую фигню, которую подмывало назвать астролябией, можно просто промолчать! Ковры! Занавески! Скатерти! Посуда! Магические канделябры! Благовония! Ночные вазы из серебра!
Сначала Веритас ругался. Потом взывал к опустошенному мне. Затем плакал. Потом умолял…
— Ты теперь похож на богатую гадалку, — меланхолично говорил я, — Вырядившуюся на свадьбу своей любимой дочки.
— Заткнись! Заткнись! — стонал с надрывом корабль, разукрашенный коврами, занавесочками и фикусами.
Правда, когда Саяка откуда-то приволокла сшитое из мягкой шерсти неопознанного животного гнездо для Виталика, прекрасно до этого момента спавшего на чьих-нибудь сиськах, моё чувство прекрасного, поврежденное еще жизнью в Саратове, окончательно не выдержало.
И мы отчалили. Втроем. Я, Виталик и, разумеется, Веритас.
— Может, пора остановиться? — периодически робко спрашивал меня корабль, неторопливо уходя от преследования лодки полной гребущих и остервенело ругающихся женщин.
— Плыви-плыви, — отвечал ему опытный я, — Их нельзя неуставших на борт пускать. Себе дороже будет. Пусть утомятся.
С утомлением был швах, так как Матильда и Мимика — та еще комбинация благословений, а обманутые в лучших чувства Саяка и Тами, обладающие немалыми физическими характеристиками, грести и ругаться могли долго, но, в конечном итоге, победила дружба. Точнее дипломатия. Моя дипломатия беседующего с экипажем капитана пиратов, приказавшего кораблю подпустить преследовательниц поближе. …ну, в смысле, это было ошибкой. Саяка тут же шарахнула меня своим «призывом драки», от чего я слетел с Веритаса, а затем, плюнув на корабль, девушки долго били меня четырьмя веслами по голове.
Ну а потом, когда всё улеглось и успокоилось, я, отдав кораблю приказ следовать к указанным бардессой координатам, а заодно подумал и решил, что пускай Мимика остается на испытательном сроке. То есть, предпринимать попытки выгнать прилипчивую кошку из команды я не буду… пока мы не обзаведемся плащами анонимности. Всё-таки, у нее арбалет и потрясающие навыки выживания, а это неслабый плюс, учитывая, куда мы направляемся.
А шерстяное гнездо Виталику понравилось.
Глава 2
— А ловко вы это придумали…, - вырвался у меня стон, при попытке освободить свои конечности, — Я сперва даже и не понял…
Дело шло так себе.
Главная беда мужчины, решившего жить с женщиной в том, что происходит постоянное
Так вот, женщины? Эти ястребы бытовой войны постоянно будут осаждать границы твоих личных владений, если тебя с ними угораздило заниматься сексом на регулярной основе. Неизвестно, что там у них в голове сдвигается, откуда берутся такие странные выводы, но грустной правды не избежать. Даже если это не обычные женщины, а хулиганки, авантюристки, грабительницы, жрицы и волшебницы.
Проще говоря, теперь не было капитанской каюты. Была, блин, общая каюта, а Веритас, к своему тотальному удивлению, обзавелся аж шестью «гостевыми» кубриками (в данный момент забитыми ценным барахлом). Еще проще говоря — весь местный кагал теперь ночевал у меня. А если совсем просто говоря, вот туда, куда дальше некуда, то интимная жизнь некоего саратовского электрика окончательно потеряла хоть какие-то намеки на приватность. И это в данный момент меня беспокоило едва ли не сильнее, чем отдавленные храпящим и сопящим девичеством конечности.
Нет, я парень хоть куда, но даже мой широко трактуемый устав ни в одни монастырские ворота местных правил банды смешанного пола не лезет! Может, это лишь у меня такие проблемы? Помнится, встречал Героя, за которым десятка два красивых девок свитой бегали… и ведь ничего, бодренький был.
— Что-то я тебе как-то перестал завидовать, капитан, — проговорил Веритас, когда я всё-таки дополз до палубы и вдохнул свежего утреннего воздуха, — теперь скорее сочувствую.
— Если б я был султан…, - горько, хоть и слегка лицемерно вздохнул я в ответ на это, — …то ограничился бы тремя женами.
Здесь, на палубе, было хорошо. Свежий ветерок, шевелящий волосы, одиночество, тишина и покой. Ну и слегка тянущее чувство в организме, из которого живой корабль поглощает ману слонячими порциями. Будь на Фиоле возможность развивать свои характеристики за счет упражнений, то у меня резерв маны был бы уже как у трёх архимагов. В общем, лепота. Знай себе сиди, поглаживай эрогенную голубую полусферу живого корабля ладонями, да балдей, пока резерв не покажет дно.
— Мач?
Всё, приехали. Прощай одиночество.
Тихой сапой подкравшаяся кошкоженщина, трогательно беззащитная в очевидно спёртой у Саяки или Матильды ночнушке, примостила худой задик рядом со мной, а затем принялась тяжело молчать. Ну так, намекающе, как обычно молчат женщины, которые с утра с тобой посрались, а теперь вы такие идёте мимо магазина обуви со слонячими скидками. Молчание становится даже не золотом, а чем-то вообще жутким, вроде материи нейтронной звезды. Плавали-знаем, подумал мудрый я, делая себе заметочку, что несознательное существо даже не думает молчать, одновременно сливая Веритасу свой довольно нехилый запас маны, а молчит, зараза такая, чисто в своих интересах.