Книга Розы
Шрифт:
Мало что я дежурила свою смену, так оставалась и на смену Абрамова. Сидела рядом с ним, слушала, как он командует на участке. И он мне все это объяснял. Он закончил Ташкентский институт инженеров транспорта и был опытным движенцем. В Самарканде осталась семья Абрамова – жена и шесть или восемь детей. Все почему-то звали его по фамилии, поэтому имени и отчества своего учителя я не запомнила.
Если с работой все сразу определилось, то с размещением возникли проблемы. Железнодорожных домов на станции не было. Но остались после немцев блиндажи с двойным и тройным
А меня как раз в это время выбрали секретарем комсомольской организации. И, как всегда, мне до всего было дело. Пошла к начальнику отделения и рассказала ему про напасть эту. Надо, говорю, из блиндажей уходить – условия жизни там невыносимые. И хотя в некоторых блиндажах имелись буржуйки и предполагалось, что в них можно будет перезимовать, начальник отделения решил иначе. Вызвав военного коменданта, он велел ему взять двух автоматчиков и расселить всех железнодорожников в поселке, а блиндажи – выжечь к чертовой матери.
И вот пошли два солдата с офицером по городу. Заходят в первую попавшуюся хату. Осматривают и сообщают, что здесь будут жить еще два или три человека. Хозяйка давай голосить:
– Та вы шо? У мене вон скильки детей! Дивись, иде ж тут спати, иде ж тут жить?
А все знали, что некоторые жители Лозовой встречали немцев хлебом-солью. И лейтенант Федька Белоглазов сразу пресекал эти вопли:
– Что, для немцев хватало места, а для своих нет? Если нет места, то тебя выселим, а железнодорожников поселим.
Меня военные знали, поскольку имела отношение к комендатуре. Жалели, подкармливали остатками каши от обеда. Я догадывалась, что приносили они собранные в один котелок объедки. Но все равно ела и понемножку с другими делилась. Голодали все страшно.
Вот и тут, зайдя в один дом, чистый, с льняными портьерами, хорошим диваном, бойцы по доброте душевной решили поселить в этих хоромах меня. Хозяйка, конечно, возмутилась:
– Еще чего! И на дух не пущу!
– У тебя немец хорошо жил? – поинтересовался Федька и попал в точку.
– Та вин был поп немецкий!
– А теперь будет жить наша диспетчер Роза. И попробуй только не пустить ее или обидеть! И чтоб вода была горячая – ей помыться после смены.
Как ни вопила хозяйка, а пришлось смириться. Оказывается, сын ее при немцах был бургомистром Лозовой. А невестка ушла от сына к немецкому офицеру. Когда наши выбили немцев из села, сына хозяйки забрали, потом сообщили, что умер от дизентерии. Невестку отправили в лагерь на Северо-Печерскую сторону, а с ней и двенадцатилетнего внука бабки. Хоть та и криком кричала:
– Оставьте мне внука.
К тому времени как я заселилась в этот дом, зараза настигла и меня. Хотя руки и лицо оставались
– Розочка, что ты плохо выглядишь?
А комендант этот за мной ухлестывал, но был женат и пьянь страшенная.
– Ой, Иван, яко бы ты тильки знал, яка у меня беда, – заплакала я и, набравшись смелости, расстегнула китель. А под ним жуть – вся шкура разъедена. Я рассказала ему про «немецкую пошесть» и про то, как лечила ее.
– Боль адова, голова ничего не соображает. Не знаю, что мне делать? – я была в полном отчаянии.
А комендант знал, что мне приходят письма от брата Исая, который тогда имел звание капитана, и от Раи, военврача. И говорит:
– Напиши сестре. Может, она что посоветует.
– А что она посоветует и где я ту мазь возьму, которую она посоветует?
Помолчав, Иван спросил:
– Ты меняешься утром? Не бойся, что-нибудь придумаем.
На следующее утро он подгоняет служебный автомобиль «студебеккер» и говорит:
– Садись. Поедем к врачам. Тут госпиталь есть на станции Тройчатое.
Я обрадовалась. Без задней мысли запрыгнула в машину. Села рядом с дверью, Иван – ближе к шоферу и чуть-чуть от меня отодвинулся. Я его понимала: смотреть на эти язвы было невозможно.
В Тройчатой находился засекреченный госпиталь, в котором лежали раненые без рук, без ног. Иван заходит в госпиталь и рассказывает медперсоналу про мою проблему, интересуется: есть ли у них врач-кожник? По счастью, такой специалист там оказался – старичок-одессит. Позвали его. Он подходит к машине, просит водителя выйти, сам садится на его место и спрашивает:
– Что, красавица, у тебя стряслось?
– Вы точно врач? – недоверчиво осматриваю старичка. И решаюсь:
– Тогда лучше я вам покажу, – и я расстегиваю китель.
Доктор выскакивает из машины как ошпаренный и кричит водителю:
– Немедленно отгони машину подальше!
Ивану тоже досталось:
– Ты знаешь, какие у нас раненые лежат? И привез сюда такую заразу?! Чтоб через минуту духу твоего здесь не было.
Но с Ивана где сядешь, там и слезешь. Он, как комендант, ведал продпунктом и снабжал этот госпиталь продуктами по литере «А». И Иван уперся:
– Никуда не поеду, пока не поможете ей!
Врачи посовещались и согласились: