Книга суда
Шрифт:
– И я надеюсь.
Стоило ей упомянуть Рубеуса, как мое настроение моментально испортилось. Надо же, до сих пор болит.
– Давай я тебя познакомлю, - Мика берет меня за руку, как ребенка, внешне жест выглядит дружеским и безопасным, но мне неприятно, хочется вырваться, сбежать из-под этой навязанной опеки. Но вместо этого киваю и иду следом. Главное, не споткнуться, Мика - не Карл, поддерживать не станет.
Кстати, а где Карл? Куда он исчез? Впрочем, какая разница, я уже взрослая, сама должна проблемы решать…
Интересно,
– А шрамы почти исчезли, - щебечет Мика, - вот на шее немного осталось и на правой щеке, но едва заметно. Хочешь, можно пудру подобрать в тон.
– Нет, спасибо, я уж как-нибудь без пудры обойдусь.
Мика смеется.
– А ты все такая же колючая… но платье великолепно. И жемчуг… - за этим вежливым восхищением прячется вопрос, что ж, можно и ответить.
– Карл подарил.
– Ах, Карл… тогда понятно… вы же с ним…
– Связаны.
Я не лгу. И Мика улыбается, так искренне, что начинаю сомневаться, а вправду ли она такая стерва, как я решила. Вообще Мика очень подходит этому месту: роскошная, изысканная. Мне такой не стать.
Ну и слава богу.
Мы о чем-то болтаем, Мика не отпускает меня ни на шаг, с кем-то знакомит, о ком-то рассказывает, о чем-то спрашивает, она вовсю старается быть гостеприимной хозяйкой, а я - благодарной гостьей.
Идиллия.
Идиллия длиться недолго, хотя я уже почти настроилась провести весь вечер в компании Мики.
– Милый, - Мика тянется вверх и кому-то машет. Не хочу даже оборачиваться, потому что знаю, кому она машет и кого называет «милым». Верхнее сердце тревожно сжимается, оно уже почти отвыкло от боли, а теперь…
– Коннован, неужели ты не хочешь поздороваться, это неприлично, - вот теперь ее улыбка по-настоящему искренна. Мика знает, что я не хочу с ним здороваться, я видеть его не хочу, но… оборачиваюсь. Вежливо киваю и замечаю.
– Тебе идет костюм. Здравствуй, Хранитель.
– Здравствуй.
Спиной ощущаю настороженный Микин взгляд. Кажется, она рассчитывала на другую реакцию, ну да к черту ее вместе со всеми расчетами.
Но почему он молчит? Неужели сказать нечего?
– Ты изменилась.
Это я уже слышала.
– О да, выглядит просто великолепно, - Мика ловко просачивается между нами, вижу перед носом завитки черных волос, и открытую спину с бледными острыми треугольниками лопаток, вижу несколько измятую красную ткань, и золотую цепочку, которая стекает вниз, по позвоночнику. А вот лица не вижу. Жаль.
Жалость мимолетна, мне нет дела до Мики… и до него тоже. Я сама по себе. Я просто отдыхаю.
Рубеус
Ее
Мика нервничает, ноздри гневно раздуваются, а пальцы поглаживают длинную ножку бокала. Коннован же улыбается.
– Как дела?
– Вежливый вопрос, вежливый тон, вежливый взгляд, все такое… ненастоящее. А Рубеус даже не знает, что ответить. Как дела…
А действительно, как? Война. Огонь. Смерть и кровь.
Кажется, он что-то отвечает, какие-то глупости, а Мика поддакивает.
Так много нужно сказать, но… не здесь, не сейчас, слишком много вокруг любопытных глаз, да и обстановка не самая подходящая. А жемчужное ожерелье на шее Коннован похоже на ошейник. Аркан.
Думать об Аркане неприятно, а представлять Аркан на ее шее еще неприятнее.
К ее шее хочется прикоснуться губами, ощутить нервное биение пульса и… от подобных мыслей стало жарко, а Мика, видно почувствовав что-то неладное, вцепилась в рукав и ласково так сказала:
– Настоящая красавица, Карл может гордиться… и опасаться. После сегодняшнего вечера у него появятся соперники.
Карл? Соперники? От ревности темнеет в глазах. Какие, к дьяволу соперники, когда Коннован принадлежит только ему? Принадлежала. Был шанс, только Рубеус не воспользовался. У Мики подрагивают пальцы, и шампанское в высоком бокале расцветает тысячами пузырьков. А Коннован молчит.
– Потанцуем?
– Микины пальцы на рукаве кажутся неуместными, стряхнуть, избавится, изгнать ее из замка… жизни… только бы не видеть и не слышать, но… не вежливо. Нельзя так поступать с женщиной, некрасиво, и Рубеус, мысленно проклиная себя за глупость, соглашается.
Он плохо танцует, во всяком случае, Мика хмурится. Или это не из-за танца?
– Она все еще нравится тебе.
– Коннован?
– А кто еще?
– ее недовольство расчерчивает лоб морщинами, сближает брови и обрисовывает неприятные складки вокруг рта.
– Ты все никак не успокоишься… ладно, если уж она так тебе нравится, то переспи. Раз, два, три… столько, сколько тебе надо… нельзя же душить свои желания. Только ради бога, назад в замок ее не тащи, ладно? Ну не место ей здесь. Мешает.
– Кому?
– Мне. Нам.
– Заткнись.
– Сердишься… нет, ну ты в своем праве, все-таки Хранитель, можешь оказывать знаки внимания… но хочу напомнить, что вряд ли это понравится Карлу. Ты же не хочешь ссориться с Карлом?
Конкретно в данный момент времени Рубеусу было глубоко плевать и на Карла, и на Микины рассуждения.
– Смотри, мое дело - предупредить. А вообще я не понимаю, что вы в ней нашли, подумаешь, принцесса… только и умеет, что…
– Если ты сейчас не замолчишь, то…