Книга таинств Деливеренс Дейн
Шрифт:
— Спасибо, профессор, — ответила Конни.
— Когда мы принимали вас сюда, я знал, что вы добьетесь невероятных успехов. Ваша дипломная работа в Маунт-Холиоке заслуживает высочайшей похвалы. А о вас как о преподавателе получены отличные отзывы.
И опять его элитная картавость! Не зевай, а слушай! — одернула она себя.
Чилтон помолчал, изучая ее.
— Могу ли поинтересоваться, задумывались ли вы о теме вашего будущего исследования?
Он застал Конни врасплох. Конечно, она предполагала обсудить с ним свои идеи сразу после экзамена, но все-таки рассчитывала, что впереди по крайней мере месяц на раздумья.
Научное сообщество представляет собой последний оплот средневекового института подмастерьев. Конни и Лиз не один раз приходили к такому выводу. Мастер берет ученика и делится с ним всеми премудростями своего ремесла. Ученик проходит путь от новичка до посвященного в самые глубокие тайны. Конечно, никаких особых секретов в науке не осталось. Неизменно лишь то, что ученик создает репутацию учителю. Конни понимала, что Чилтон сейчас смотрит на нее как на объект вложения интеллектуального капитала, и степень ее ответственности многократно возрастала. Чилтон имел на нее виды.
— Конечно, у меня есть соображения, но ничего конкретного. Вы хотели что-то предложить?
Он разглядывал ее некоторое время. Его осторожные, как будто прикрытые вуалью глаза, поблескивали почти по-змеиному. Затем внезапно блеск исчез, уступив место удивленно-отстраненному выражению, которое было ему так свойственно. Чилтон откинулся на спинку кресла, упершись худым коленом в край стола, и махнул рукой.
— Ничего особенного. Я настоятельно советую вам искать принципиально новый источник. Мы должны смотреть вперед, девочка моя, а не копаться в одних и тех же старых архивах. Настоящий, новый, неисследованный первоисточник, Конни, — сказал он, пронзительно глядя на нее. — Новый — вот ваше ключевое слово.
Если я сейчас же отсюда не уйду, то ляпну что-нибудь такое, о чем потом буду жалеть, подумала про себя Конни.
Было не совсем понятно, зачем Чилтону понадобился первоисточник. Возможно, позже он расскажет подробнее, что у него на уме.
— Спасибо, я поняла, профессор. Я серьезно над этим подумаю.
Конни уже засовывала руки в рукава пальто и, намотав шарф по самый нос, надела вязаную шапочку с помпоном, подоткнув под нее косу. Чилтон одобряюще кивнул.
— Праздновать идете? — не то спросил, не то констатировал Чилтон.
Конни натянуто улыбнулась ему.
— Да, в бар Эбнера, — подтвердила она, мысленно умоляя его не составлять ей компанию.
— Вы это заслужили. Хорошего вечера, — пожелал он. — В следующий раз продолжим наш разговор.
Чилтон не порывался следовать за ней. Он смотрел, как она готовится вернуться в мир, полный весенней свежести. Когда за ней закрылась дверь, последний луч солнца погас, и аудитория погрузилась в темноту.
Глава вторая
Уже три года учебы в Гарварде Конни жила в одной из трехкомнатных квартир бывшего частного корпуса для золотой гарвардской молодежи. Сейчас там обитали аспиранты, курсировавшие, не поднимая головы, между домом и библиотекой.
По прошествии десятилетий позолоченное великолепие Солтонстолл-Корта исчезло под слоями городской грязи, штукатурки и копоти от табачного дыма. Иногда Конни явственно ощущала, что здание презирает свою ускользающую роскошь.
Конни рисовала в воображении юношей, которые жили здесь когда-то, носили костюмы из шерсти, манерно курили трубки и играли в бридж. Некоторые из них привозили с собой лакеев. Интересно, которая из комнат предназначалась для слуг — ее или подруги? С трудом передвигая ноги после вечеринки у Эбнера, она решила, что все-таки ее — окно там было меньше.
Вдалеке часы на башне пробили час. Конни устало взялась за латунную ручку двери в квартиру. На прикрепленной к двери белой доске малоразборчивым почерком было написано пожелание удачи от соседей-химиков и красовался портрет ее самой с огромной светящейся лампочкой над макушкой. Конни вздохнула и улыбнулась.
Она уже не помнила, когда последний раз была так безоговорочно довольна собой. Наверное, когда получила диплом в Маунт-Холиоке — то был счастливый день. Конни не знала, что ей дадут диплом с отличием, пока не прочитала свое имя в списке.
Еще когда через год ее приняли в Гарвард для подготовки в аспирантуру. И все. Первый раз с тех пор Конни, наконец, почувствовала себя уверенной. И оцененной по достоинству.
Она вставила ключ в замок и осторожно повернула его, стараясь не разбудить Лиз, которая приплелась домой часом раньше. Конни проскользнула в прихожую, и тут же две лапы радостно заскребли пол у ее ног.
— Привет, Арло, — прошептала она, нагибаясь обнять собаку. Пес лизнул ее в щеку теплым влажным языком. — Ах ты маленький паршивец, — проворчала Конни, почесав его за ухом.
Затем приподняла Арло за передние лапы и зашагала с ним в маленькую кухню, по дороге щелкнув выключателем.
Кухня, замерцав, осветилась флуоресцентной лампой, и Конни зажмурилась. Отпустив пса, облокотилась на стол у раковины и посмотрела на своего питомца. Она никак не могла решить, какой он породы. Иногда он был похож на бладхаунда с висячими ушами и темными влажными глазами, в другой раз больше походил на терьера, который может пролезть в барсучью нору. Цвета Арло был неопределенного — то ли бурого, то л и рыжего — в зависимости от освещения и времени года.
— Чем же ты сегодня занимался? — спросила она, сложив руки на груди.
Арло дважды вильнул хвостом.
— Правда? А потом?
Пес сел на пол.
— Ну и повеселился же ты.
Она вздохнула и повернулась наполнить чайник.
До появления в ее жизни Арло Конни не особенно нитересовалась животными, считая, что звери в доме — это слишком хлопотно. Мысль о собственном питомце всегда ассоциировалась у нее с тревогой и беспокойством. Когда что-то не ладилось с учебой, ей снились кошмары: множество одинаковых, быстро плодящихся змей, мышей, птиц просили еды и ласки, которые она не в состоянии была дать. Конни воспринимала эти сны всерьез, хотя и понимала, что они напрямую связаны с ее переживаниями по поводу сроков сдачи работы или еще чего-нибудь не менее ответственного. Остальные девушки притаскивали в общежитие котенка за котенком, а Конни оставалась безучастной.