Книга Трех
Шрифт:
— Так, давайте по порядку!
— Я проходил по коридору и услышал, как этот, — зыркнул Татищев в сторону Тусупбаева, — оскорбительно выразился об одной из благородных девушек.
— Оскорбительно — это как?
— Он сравнил ее с глупым животным.
— А если еще подробнее? — начинал меня утомлять этот разговор.
— Да я пацанам просто сказал, что Томилова зачетная телка.
— Кузнецов, ты слышал? — сделал страшные глаза Саня, как-будто Азамат как минимум кого-то убил.
— Да че такого? Мы вообще-то с ней уже месяц мутим.
— Так,
— Именно так! — так сильно кивнул Саня, что чуть шею не сломал. — Фамилии Татищевы и Томиловы дружат уже несколько веков.
По поводу «дружат» это он так ляпнул. Фигура речи, не более. Все благородные «дружили» с остальными. За редким исключением, вроде если один род перебил другой или что-то подобное. Все-таки не зря мне притащил Мишка эту здоровенную книгу. Несколько полезных вещей выудить для себя удалось. Правда, в основном там одна скукота оказалась. Ну что ж теперь поделаешь, если мир благородных сам по себе скучный.
— Ничего она не хочет защищать! — возмутился Тусупбаев. — Этот сам вызвался.
— Я имею на это полное право!
— Формально нет, ты не можешь быть пострадавшей стороной, соответственно защищать свою честь. Томилова, как оказалось, ею тоже не является. Более того, Азамат может подать жалобу в Конклав на предмет бретерства, то есть намеренного провоцирования дуэли.
Мне кажется, что сейчас я наживал себе нового врага. Об этом ярко свидетельствовали горящие уши Сани. Поэтому я постарался добавить ложечку меда в эту бочку дегтя.
— Но и Татищева можно понять. Он не привык к таким… вольным обращениям к дворянам. Поэтому мне кажется, что тебе, Азамат, стоит извиниться. И впредь следить за своей речью.
Тусупбаев немного помялся, но все же выдавил из себя.
— Извини, я больше не буду так говорить о благородных.
После долгой театральной паузы, во время которой я даже забыл о предстоящем поединке, чего доброго, сейчас мне еще вызов бросят, Татищев все же ответил.
— На этот раз я принимаю твои извинения. Надеюсь, что подобная ситуация больше не повторится. Благодарю, Максим.
Он слегка поклонился и мне пришлось ответить ему тем же. После чего Саня вышел из комнаты.
— Офигеть! Рахмэт, пацаны, — стал трясти мою руку Азамат. — Он реально хотел меня грохнуть.
— Ты даже не представляешь из какой задницы тебя сейчас Максим вытащил, — сказал Зайцев. — Делай выводы.
Я был с ним совершенно согласен. С Тусупбаева не то, что плитку Alpen Gold должен, а целую шоколадную фабрику.
— Говорю же, рахмэт. За мной не заржавеет.
— Азамат, а что это за Томилова? Нет, о ее семье я читал. Но она же с нами не учится.
— С первого курса, — отозвался Рамиль, который в очередной раз продемонстрировал знание почти всех сплетен.
— Ага, зачетная телка, — поддакнул
— Азамат! — покачал головой я. — Пожалуйста, будь осторожнее. В следующий раз можно и по шапке получить. Или без шапки остаться.
— Базара нет. Ладно, давайте, я пойду Таньку поддержу. У них же тоже испытание.
— А сам чего? — спросил Зайцев.
— Ага, сейчас. А вдруг со мной что случится? Ну нафиг эта стипендия. Того не стоит.
В его словах был определенный смысл. Конечно, за время демонстрации своих боевых навыков никто не умер. Так, покалечилось несколько учеников. С другой стороны, у них в связке не было врагов. Меня немного, совсем немного успокаивала лишь мысль, что один козырь в рукаве имеется. И в случае чего, я смогу избежать опасности.
— А никто не понял, что это было? — спросил я, когда Азамат ушел.
— В смысле?
— Почему они ко мне приперлись?
— Так ты же теперь местная звезда, — ответил Рамик. — Свой у наших, безродных. И вроде как уважаемый благородный. Как Хелдон Шолдерс. Два в одном.
— Там три в одном было, — поправил я его.
— Но Рамиль прав, — подтвердил Зайцев. — Среди нас ты пользуешься определенным авторитетом. А тот самый ужин еще больше расположил благородных. В школе не так много радостей.
— Учителя над этим стараются. Но давайте и правда собираться. Время уже.
Погода будто предсказывала сложный день. С самого утра субботы небо затянуло тучами, которые нависли над школой, не торопясь уйти прочь и грозили разродиться дождем. Листья налились золотом и грустно падали под порывами ветра. Трава потеряла свои краски и клонилась вниз, обнажая сухую уставшую землю.
— Предчувствие у меня плохое, — мрачно отозвался Рамик.
— Когда оно у тебя было другим? — спросил Мишка.
— Ничего, нормально все будет, — ободрял скорее себя, чем нас Зайцев.
После «званого ужина» он как-то оттаял, что ли? Больше не сторонился нас и не делал страшные глаза, когда слышал слова «нарушить», «за территорию школы», «чтобы Козлович не узнал». Сказать по правде, Леха был не из храброго десятка. И будь его воля, тоже отказался от испытания, как и Тусупбаев. Но ответственность перед родом делала свое дело. Тень трусости не могла упасть на фамилию благородного. Поэтому из аристократов участвовали все.
— Вон уже и первашей согнали, — указал в сторону кромки леса Мишка. — И Азамат с ними.
Тусупбаев стоял возле красивой высокой девушки с русыми волосами. И надо сказать, он не соврал. Она действительно была огонь. Мои мысли озвучил Рамик.
— Хороша. И как у него это получается?
— Потому что никто не может устоять перед животной казахской харизмой, — ответил я. — Давайте к нашим.
Среди второкурсников царило кладбищенское настроение. Будто вот-вот должны были принести того, кого станут закапывать. Оно и понятно, все помнили прошлый год. И от этого не ожидали подарков. Тем более, теперь каждый был сам за себя.