Книга тысячи и одной ночи
Шрифт:
И царь Китая так смеялся, что лишился чувств, и присутствующие тоже; и султан сказал: "Клянусь Аллахом, это удивительная история, и я в жизни не слышал диковиннее ее!"
"О мусульмане, о все воины, — спросил потом султан, — видели ли вы в жизни, чтобы кто-нибудь умер и потом ожил? Если бы Аллах не послал ему этого цирюльника (а он был причиной его жизни), горбун наверное бы умер".
И все сказали: "Клянемся Аллахом, это удивительная диковина!" А потом царь Китая приказал записать эту историю золотыми чернилами, и ее записали и затем положили в казну царя. А после этого он наградил еврея, христианина и надсмотрщика, каждого из них драгоценной одеждой, и велел им уходить; и они ушли. А затем царь обернулся к портному и наградил его драгоценной одеждой и сделал своим портным; он назначил ему выдачи и помирил его с горбуном, и наградил горбуна дорогой и красивой одеждой и назначил ему выдачи, сделав его своим сотрапезником, а цирюльника он пожаловал и назначил его главным цирюльником
Но это нисколько не удивительнее рассказа о двух везирях и Анис-аль-Джалис". — "А как это было?" — спросила Дуньязада.
Рассказ о двух везирях Анис аль-Джанлис
Дошло до меня, о счастливый царь, — сказала Шахразада, — что был в Басре царь из царей, который любил бедняков и нищих и был благосклонен к подданным и одаривал из своих денег тех, кто верил в Мухаммеда, да благословит его Аллах и да приветствует! И он был таков, как сказал о чем один:
Повелитель ваш, если конный враг кружит вокруг него, Поражает рать неприятелей острорежущим, И в сердцах копьем он черты проводит. Столь гневен он, Когда видишь ты, как он всадников под щитом разит.И звали его царь Мухаммед ибн Сулейман аз-Зейни, и у него было два везиря, один из которых прозывался аль-Муин ибн Сави, а другого звали аль-Фадл ибн Хакан.
И аль-Фадл ибн Хакан был великодушнейший человек своего времени и вел хорошую жизнь, так что сердца соединились в любви к нему, и люди единодушно советовались с ним, и все молились о его долгой жизни — ибо в нем было чистое добро и он уничтожил зло и вред.
А везирь аль-Муин ибн Сави ненавидел людей и не любил добра, и в нем было одно зло, как о нем сказано:
Прибегай к достойным сынам достойных, — поистине, Породит достойный и сын достойных — достойных. И оставь злодеев, сынов злодеев, — поистине, Породят злодеи, сыны злодеев — злодеев.И люди, насколько они любили аль-Фадла ибн Хакана, настолько ненавидели аль-Муина ибн Сави.
И властью всемогущего случилось так, что царь Мухаммед ибн Сулейман аз-Зейни однажды сидел на престоле своего царства, окруженный вельможами правления, и позвал своего везиря аль-Фадла ибн Хакана и сказал ему: "Я хочу невольницу, которой не было бы лучше в ее время и чтобы она была совершенна по красоте и превосходила бы других стройностью и обладала похвальными качествами".
И вельможи правления сказали: "Такую найдешь только за десять тысяч динаров". И тогда султан крикнул своего казначея и сказал: "Отнеси десять тысяч динаров аль-Фадлу ибн Хакану!" — и казначей исполнил приказание султана.
А везирь ушел, после того как султан велел ему ходить каждый день на рынок и передать посредникам то, что мы говорили, и чтобы не продавали ни одной невольницы выше тысячи динаров ценою, пока ее не покажут визирю. И невольниц не продавали, прежде чем их покажут визирю, но никакая невольница, что попадала к ним, не нравилась ему.
В один из дней вдруг пришел ко дворцу везиря аль-Фадла ибн Хакана посредник и, увидя его на коне, въезжающим в царский дворец, схватил его стремя и сказал:
"О ты, кто обычай царства снова воссоздал! Везирь — о, да будешь ты обрадован вечно! Умершую щедрость ты опять воскресил средь нас, Да будут труды твои Аллаху приятны!""О господин, — сказал он потом, — то, что отыскать было прежде благородное повеление, — готово!" — и везирь воскликнул: "Ко мне с нею!" И посредник на некоторое время скрылся, и пришла с ним девушка стройная станом, с высокой грудью, насурьмленным оком и овальным лицом, с худощавым телом и тяжкими бедрами, в лучшей одежде, какая есть из одежд, и со слюной слаще патоки, и ее стан был стройнее гибких веток и речи нежнее ветерка на заре, как сказал о ней кто-то:
Диковина прелести, чей лик, как луна средь звезд, Великая в племени газелей и нежных серн. Властитель престола дал ей блеск и возвышенность, И прелесть, и ум, и стан затем,И когда везирь увидал ее, он был ею восхищен до пределов восхищения, а затем он обратился к посреднику и спросил его: "Сколько стоит эта невольница?" — и тот ответил: "Цена за нее остановилась на десяти тысячах динаров, и ее владелец клянется, что эти десять тысяч динаров не покроют стоимости цыплят, которых она съела, и напитков, и одежд, которыми она наградила своих учителей, так как она изучила чистописание, и грамматику, и язык, и толкование корана, и основы законоведения и религии, и врачевание, и времяисчисление, и игру на увеселяющих инструментах". — "Ко мне с ее господином!" — сказал везирь, и посредник привел его в тот же час и минуту, и вдруг, оказывается, он человек из персиян, который прожил, сколько прожил, и судьба потрепала его, но пощадила, как сказал о нем поэт:
Потряс меня рок и как потряс-то! Ведь року присуща мощь и сила. Я раньше ходил не уставая — Теперь же устал, хоть не хожу я."Согласен ли ты взять за эту невольницу десять тысяч динаров от султана Мухаммеда ибн Сулеймана аз-Зейни?" — спросил везирь, и персиянин воскликнул: "Клянусь Аллахом, я предлагаю ее султану ни за что — это для меня обязательно!" И тогда везирь велел принести деньги, и их принесли и отвесили персиянину.
И работорговец подошел к визирю и сказал ему: "С разрешения нашего владыки везиря, я скажу!" — "Подавай, что у тебя есть!" — ответил везирь, и торговец сказал: "По моему мнению, лучше тебе не приводить этой девушки к султану в сегодняшний день: она прибыла из путешествия, и воздух над нею сменился, и путешествие поистерло ее. Но оставь ее у себя во дворце на десять дней, пока она не придет в обычное состояние, а потом сведи ее в баню, одень ее в наилучшие одежды и отведи ее к султану — тебе будет при этом полнейшее счастье".
И везирь обдумал слова работорговца и нашел их правильными. Он привел девушку к себе во дворец и отвел ей отдельное помещение и каждый день выдавал ей нужные кушанья, напитки и прочее, и она провела таким образом некоторое время.
А у везиря аль-Фадла ибн Хакана был сын, подобный луне, когда она появится, с лицом как месяц и румяными щеками, с родинкой, словно точка амбры, и с зеленый пушком, подобно тому, как поэт сказал о нем, ничего не упуская:
Он луна, что взором разит своим, когда всмотрится. Он, как ветвь — губящая стройностью, когда склонится. Как у зинджей [72] кудри, как золото цвет лица его, Он чертами нежен, а стан его на тростник похож. О жестокость сердца и нежность стройных боков его! Отчего нельзя от сердца к стану послать ее? Коль была бы нежность боков его в душе его, Никогда бы не был жесток с влюбленным и злобен он, О хулящий нас за любовь к нему, будь прощающим! Кто отдаст мне тело, что взято в плен изнурением? Виноваты здесь лишь душа и взоры очей моих; Так забудь упреки, оставь меня в этой горести!72
Зинджи — чернокожие жители о-ва Занзибара (в восточной Африке); нередко это название распространялось и на всех негров вообще.
И юноша не знал об этой невольнице, а его отец научил ее и сказал: "О дочь моя, знай, что я купил тебя только как наложницу для царя Мухаммеда ибн Сулеймана аз-Зейни! а у меня есть сын, который не оставался на улице один с девушкой без того, чтобы не иметь с нею дело. Будь же с ним настороже и берегись показать ему твое лицо и дать ему услышать твои речи". И девушка отвечала ему: "Слушаю и повинуюсь!" — и он оставил ев и удалился.
А по предопределенному велению случилось так, что девушка в один из дней пошла в баню, что была в их жилище, и одна из невольниц вымыла ее, и она надела роскошные платья, так что увеличилась ее красота и прелесть, и вошла к госпоже, жене везиря, и поцеловала ей руку, и та сказала: "На здоровье, Анис аль-Джалис! Хороша эта баня?" — "О госпожа, — отвечала она, — мне недоставало только твоего присутствия там". И тогда госпожа сказала невольницам: "Пойдемте в баню!" — и те ответили: "Внимание и повиновенье!" И они поднялись, и их госпожа меж ними, и она поручила двери той комнаты, где находилась Анис аль-Джалис, двум маленьким невольницам и сказала им: "Не давайте никому войти к девушке!" И они отвечали: "Внимание и повиновение!"