Книга вторая. Мечта обретённая
Шрифт:
– Раз уж мы начали обсуждать войну, я хочу спросить вот о чём. Недавно вы прислали сообщение, в котором просили оказать помощь войсками. Было такое?
– Было, - отозвался наместник, моментально перехватывая инициативу.
– Очень рад, что вы сами вспомнили об этом. Где они, почему мы их не видим? Они идут следом? Или кроме вас двоих никого больше нет?
– Мы прибыли вдвоём, чтобы обсудить условия, - сдержанно ответил Плеть.
– После этого можно будет предпринимать какие-то конкретные действия.
– Что-то я не слышу в вашем тоне желания сотрудничать, - включился
– И, честно говоря, всё менее уверен, что вы имеете отношение к господину Ресду и не прибыли сами по себе.
– Разумеется, имеем, - повелитель нежити растерялся от такого странного предположения, - и...
– Тогда в чём дело?
– римлянин картинно развёл руками.
– Где помощь молодой республике, которая была нам обещана уже давно? Мы положили всё на весы этого противостояния и не видим никакого стремления к признанию и вознаграждению такой жертвенности!
– Вы вообще хотите стабильный тыл?
– военный решил не отставать и додавить до конца.
– Или вы настолько глупы, что надеетесь удержать Аргентум безо всяких усилий?
– Эй, полегче!
– возмутился Тавис. Плети тоже чем дальше, тем меньше нравилась ситуация, но он продолжал пытаться вырулить в нужную сторону:
– Главный вопрос сейчас заключается в другом...
– Я думаю, не вам судить о том, какие вопросы главные, молодой человек, - загремел наместник, заглушая даже магическое усиление. Его поддержало одобрительным шумом остальное собрание.
– Вы обычный посыльный, а уже пытаетесь устанавливать свои правила. У провинции проблемы, вот что важно, а не ваши хотелки!
– Вы даже не пытаетесь меня выслушать!
– Умолкни, малец, и послушай, что взрослые скажут!
– рявкнул военный.
Тавис от негодования вцепился в край стола, чувствуя, как горит лицо. Сколько можно терпеть эти унижения! И Плеть вдобавок мямлит вместо того чтобы навести порядок! Похоже, придётся самому.
Едва он начал подниматься, на плечо легла рука. Командир тёмных ангелов повернулся к напарнику, собираясь высказать ему за нерешительность и долготерпие - однако вдруг смешался и медленно опустился обратно на стул. В глазах повелителя нежити горело что-то такое, чему он не мог подобрать название, но что совершенно точно являлось противоположностью смирению и покорности. И, как ни неприятно было это признавать, немного пугало.
Плеть запустил правую руку в один из карманов, вытащил с надетым на средний палец перстнем. Неровный тёмно-красный камень размером с перепелиное яйцо, оказавшись направлен на злоязыкого революционера, после секундной паузы вызвал взрыв всеобщего смеха. По-видимому, благородное собрание решило, что мальчик пугает их своим высоким положением. Только Тавис, постоянный участник клуба любителя волшебных побрякушек, понял, что последует дальше.
Камень вдруг потерял цвет, словно внутри выключили лампочку, а от него по воздуху протянулась полупрозрачная красная нить. Проследив за последней, патриции обомлели: крепкий мужчина лет сорока мелко дрожал и тело его прямо на глазах усыхало. Менее чем за полминуты одиночных панических вскриков и ошарашенного
– Я тот, с кем вы будете говорить, - тихий голос Плети, на который по-прежнему действовало усиление, потусторонним шёпотом накрыл зал, довершая атмосферу ужаса и погибели; даже Тавис не мог не оценить эффектность перехода. Камень на руке повелителя нежити снова блестел красным.
– Инфернал, - прошептал кто-то.
– Инфернал!
– Вам это ничем не поможет, - качнул головой Плеть. Заорал, до звона в барабанных перепонках: - Сидеть!
Повскакивавших было патрициев силой раскидало по местами и прижало - нижними половинами к стульям, лицами и ладонями к столешнице. Несколько человек забилось в судорожных рыданиях.
Тавис, скрестив руки на груди, задумчиво наблюдал за разворачивающимися событиями.
– Согласно распоряжению Ресда, данному ещё перед началом войны, - заговорил Плеть, поднимаясь и направляясь к противоположному концу стола, - в случае наступления противника в сторону Аргентума запрещалось предпринимать какие-либо самостоятельные действия и следовало незамедлительно связаться с центральным штабом командования. Почему вы его нарушили?
– Мы не наступали, - выдавил идеолог, нелепо крутя головой, словно пытаясь раздавить лбом жвачку.
– Сколько войск вы собирались просить у нас?
– Мы... нам требуется не менее трёх тысяч бойцов для разведывательно-диверсионных операций и не менее двадцати тысяч обычных. Агх!
Патриция швырнуло в обратную сторону и стало растягивать на спинке стула, выворачивая конечности. Плеть недоумённо повторил:
– Двадцать три тысячи. При том, что нам самим требуются рекруты. Где логика?
– Это наши... потребности, - лицо идеолога налилось кровью, а руки опасно захрустели.
– Я не занимаюсь военными делами! Не надо!
– Интересно.
Давление ослабло, зато следующий образ вышиб стул из-под председателя собрания. В момент падения едва не сломав удерживаемую на столе шею, тот взвыл.
– Зачем вам войска, живо, - потребовал инфернал.
– Гарнизоны крепостей. Защита города, - прохрипел наместник.
– А ничего, что в вашей провинции живёт несколько миллионов?
Революционер не ответил, но смысл был более-менее понятен.
Плеть походил туда-сюда, раздумывая. Бросил, вспомнив что-то:
– Когда враг перешёл границу? Вопрос к обоим!
Лидеры повстанцев молчали, то ли прикидывая, как соврать, то ли прощаясь с жизнью. Повелитель нежити вкрадчиво добавил:
– В ваших интересах ответить быстро и честно. Отпускать я никого не собираюсь, но честный ответ может облегчить участь.
– Две недели, - решился наместник.
– Сколько?!
Новый образ отбросил градоначальника от стола и распластал на полу. Идеолог взлетел вверх и повис в полуметре над полом, царапая ногтями шею; мысками он едва-едва доставал до столешницы, и только благодаря этому не умирал от удушья.