Книга желаний
Шрифт:
А он купился. Как слепой щенок на запах молока.
Тропа петляла и выглядела слишком уж хоженной, Карл с неудовольствием подумал, что так недолго и на патруль нарваться. Вокруг было тихо и на первый взгляд спокойно, но… много ли веры этому кажущемуся спокойствию?
Но тропа какая-то очень уж ровная… все же имеет смысл подняться повыше. Когти привычно заныли, пальцы получили новую порцию царапин, а шипы-кошки на ботинках, впиваясь в скалу, цокали чересчур уж громко. Метрами десятью выше обнаружилась еще одна тропа: узкая, неровная, кое-где перебитая трещинами и поэтому безопасная, здесь пройдет лишь тот,
А еще через сотню шагов Карл почувствовал засаду, там, внизу, его ждали. Именно его, потому что нижняя тропа была надежно блокирована двумя пулеметами, при которых стояли тангры. Карл оценил задумку: со стороны тропы засаду заметить было почти невозможно, поскольку два похожих на распахнутые ворота валуна существенно сужали обзор, а дальше валунов пройти ему бы не дали.
Неприятно, зато подтверждает гипотезу о заговоре, Карл даже почувствовал глубокое уважение к тому, кто организовал все это, схема была рискованной, но красивой и весьма эффективной. Или Айша — кольнуло запоздалой обидой и сожалением, или Марек, Давид слишком прямолинеен, чтобы додуматься до такого.
Тангров Карл не тронул, хотя было искушение наказать за наглость, но… пулеметы стояли по разные стороны тропы: тронешь одного, второй непременно успеет нажать на гашетку, а пули в теле — вещь в крайней степени неприятная.
Даже забавно: он прошел буквально в нескольких метрах, а они и не заметили.
Ближе к середине ночи тропа пошла вниз. Если повезет, то сегодня Карл выйдет из пятна и тогда… тогда и будет видно. Действовать придется крайне аккуратно.
Тропа почти исчезла, и пришлось спуститься на первый уровень, остро пахло землей и травами, значит, скоро горы закончатся, и начнется степь, необъятное лысое пространство, на котором невозможно спрятаться, поэтому, несмотря на спешку, дневку Карл устроил в низкой, узкой пещере. Завтра, если Ветра откликнуться на его зов, он с лихвой наверстает упущенное время.
Если откликнутся.
Перед самым рассветом по небу прокатилось эхо пулеметных выстрелов. Надо полагать, кому-то очень не повезло.
Глава 13
"И ночь, обратившаяся днем, слезы несла, ибо демонам преисподней подобны низверзлись с небес машины диавольские. Дыхнув огнем и свинцом, в миг единый смели оне шатер Великого Хана, а потом сели, выпустивши из утробы своей воинов темных, которые, собрав всех жителей стойбища, повелели казнить каждого десятого из них. И ночь стенаниями преисполнилась, ибо не было пощады никому: ни младенцам, из ласковых рук материных вырванных, ни старикам седым, ни девицам юным. Я сам стал одним из тех, кому выпало умереть".
Фома стоял в шеренге и жалел о том, что не допишет книгу, даже эти слова о последней ночи никогда не попадут на страницы. А так страшно не было, ну какой страх, когда на руках плачет ребенок, которого нужно утешить, а за рукав куртки вцепилась дрожащая рука седой старухи. Нарочно или нет, но среди отобранных танграми людей почти все были либо стариками, либо калеками, либо несмышлеными детьми. Взрослых же и здоровых мужчин выбрали лишь троих: брата Великого Хана, юношу, чье внешнее сходство с Ука-Тоном свидетельствовало о близком родстве, и самого
Встретившись глазами с князем, Фома неуверенно улыбнулся: ему не хотелось, чтобы Вальрик думал о нем плохо. А князь в ответ кивнул, как показалось Фоме, одобрительно. Вот бы сюда войско, чтобы перебить этих демонопоклонников… или хотя бы Коннован… вампиры ведь на многое способны… На мгновенье мелькнула крамольная мысль, что если бы вампиром стал не брат Рубеус, а сам Фома, то пули ему бы не повредили.
В лицо пахнуло горячим ветром, будто бы в печи заслонку отодвинули, а люди, стоящие напротив шеренги обреченных на смерть, подняли оружие. Наверное, это конец.
"И смерть пришла… свинцовые пули злыми пчелами в плоть вгрызались, кровь горячую наружу выпуская, плакали дети, женщины рыдали, а я молился, ибо в Господе спасение мое, на Него уповаю. Спаси и сохрани. Спаси и сохрани. Спаси и…"
Фома вдруг ощутил, как закипает, вихрится яростным пламенем воздух. Желтые жгуты живого огня вырастали прямо из земли и тянулись до небес, но почему-то никто не спешил искать укрытие, степняки, ослепленные страхом, не видели огня, равно как и кандагарцы.
А в следующую секунду рыжие жгуты сплелись в один нервный, живой хлыст, который, взметнувшись к звездам, обрушился на адские машины. Пришедшая смерть выбрала себе иные жертвы.
Яль лучился ненавистью к вертолетам, равно как и к пришельцам, коснувшимся его возлюбленной степи. Ветра не любят чужаков, а уж тех, кто вторгается на территорию… И технику тоже не любят, не знаю, с чем это связано, но Южный ветер охотно откликнулся на просьбу помочь.
В этом бою не было ни красоты, ни чести: только смерть, кровь и огненная ярость Южного ветра. Яль в одночасье опрокинул ненавистные вертолеты и с нескрываемой радостью полировал стальные бока горячим дыханием. Краска пузырилась и сползала черными пластами, словно опаленная кожа, а следом за кожей-краской начинала пузыриться и плавиться сталь. И сдетонировавшее топливо заключительным аккордом. От грохота на мгновенье заложило уши, а на импровизированной площади, заботливо освещенной прожекторами, разворачивалась настоящая бойня.
Толпа, в первый миг ошеломленная гневом ветра, повела себя именно так, как положено вести испуганной и одновременно разъяренной толпе: кто-то кричал, кто-то выл во весь голос, кто-то бежал, а кого-то рвали на части. Не знаю, в чем провинился закутанный в шкуры старик, но подобной смерти не пожелала бы никому. Его глаза, отчаянный и беспомощные, были последним, что я запомнила: дальше наступил настоящий хаос: дым, искры, крики, выстрелы… На меня нападали, я защищалась, о том, чтобы не убивать речи не шло, в этой свалке хотелось одного: выжить.
А потом вдруг я очутилась вне толпы, среди каких-то шатров, один из которых горел, а второй, вяло завалившись на левый бок, думал, рухнуть или постоять еще. Следовало вернуться и отыскать своих, но…
Он вышел из дыма, высокий, хищный и наглый. В одной руке пистолет, в другой изящная дуга клинка.
— Надо же, какая встреча, — тангр чуть склонил голову, приветствуя противника. — приветствую тебя, да-ори. И могу узнать имя?
— Коннован Эрли Мария, валири Хранителя Южных границ, — надо же какой вежливый противник попался, даже как-то смутил.