Книги Бахмана
Шрифт:
Руки — наружу. Подтягиваешь тело наверх. Пока подтягиваешь, ладони немножко скользят по сырой земле, поэтому цепляешься пальцами, оставляя короткие борозды. Дальше, когда ты уже наверху, опираешься всем весом на одно колено — оставляешь круглый след. Одну ступню ставишь рядом с коленом, поднимаешься с колена на ногу, встаешь и уходишь. Все проще пареной репы.
Стало быть, какой-то парень выкопался из могилы и просто ушел погулять, так что ли? Может, слегка проголодался там, внизу, и решил заглянуть в «Ленч у Нэнси», побаловаться чизбургером и пивком?
— Чтоб тебя черти взяли,
Да, обыкновенная дырка в земле — так он себе сказал? Но как получается, что он не видит никаких следов от лопаты? Как вышло, что здесь есть только следы, что уходят от ямы, и ни одного вокруг — который шел бы к ней, а они обязательно бы там были, если бы парень копал и время от времени наступал на вырытую им грязь, как всегда делает тот, кто орудует лопатой?
Он стал размышлять, что же ему делать дальше со всем этим, и… будь он проклят, если знал. Крот полагал, что с чисто технической точки зрения здесь было совершено преступление, но как обвинить преступника в ограблении могилы, если в яме никогда не было тела? Худшее название этому могло звучать, как вандализм. А если тут следовало усмотреть нечто большее? Крот сомневался, что лично он желает заняться этим.
Может, лучше завалить яму вырытой из нее же землей, а если не хватит, то натаскать свежей и, закончив, забыть о ней…
В конце концов, сказал он себе уже в третий раз, непохоже, что здесь кто-то и вправду был похоронен.
И тут у него в памяти моментально возник тот дождливый весенний день. Бог ты мой, а ведь тот могильный камень выглядел совсем как настоящий! Когда ты видел, как таскает его этот худенький ассистент, то, конечно, понимал, что он — подделка, но… Когда они установили его и положили венки, искусственные цветы и прочее, ты мог поклясться, что он настоящий и что кто-то и впрямь там…
По плечам у него поползли мурашки.
— А ну-ка брось это. Сейчас же, — резко сказал он самому себе, и, когда рядом снова выругался воробей, Крот с благодарностью воспринял этот некрасивый, но абсолютно реальный и совершенно обычный звук. — Ну что ж, рыдай-рыдай, мамаша, — и подошел к последнему отпечатку следа.
За ним, как он и подозревал, в траве виднелись еще следы на довольно значительном расстоянии друг от друга. Глядя на них, Крот не стал бы утверждать, что парень бежал во весь опор, но времени он точно не терял. Через сорок ярдов он обнаружил, что тот малый оставил и след иного сорта: большая корзина с цветами валялась перевернутой на траве. Хоть рядом с ней и нельзя было уже разглядеть следов, но, судя по направлению тех, у ямы, которые были видны, корзина валялась точно на их дороге. Парень мог прекрасно обойти корзину, но предпочел не утруждать себя, а ударом ноги просто отшвырнул ее в сторону и продолжал свой путь.
Мужик, который так себя ведет, был, по мнению Крота, не из тех, с кем желательно коротать время, если только на это не имеется веских причин.
Он шел через все кладбище, пересекая его по диагонали и, видимо, направляясь к низкой стене, отделяющей погост от главного шоссе. Шел, как человек, которому есть куда пойти
Хотя у Крота воображение было развито не больше, чем умение дурить самому себе голову (эти свойства, вообще-то, имеют обыкновение гулять рука об руку), он на мгновение увидел того человека, увидел воочию: здоровенный парень с большими ступнями выбирается в темноте из угрюмой трущобы для мертвецов, уверенно и бесшумно встает на свои большие ноги, пинком отшвыривает со своей дороги корзину с цветами, не задержавшись возле нее ни на секунду и не испугавшись. Он вообще ничего не боится — не тот он парень, потому что, если здесь и было хоть что-то живое, то оно боялось бы его.
Птица резко чирикнула.
Крот едва не подпрыгнул.
— Забудь об этом, дружище, — еще раз сказал он самому себе. — Закопай эту чертову нору и не вспоминай больше о ней!
Закопать он ее закопал, и совсем уже собрался забыть о ней, но позже, далеко за полдень, когда он копал землю возле Стэкпоул-роуд, его разыскал Дик Брэдфорд и сообщил новость о Хомере Гэмэше, которого нашли утром меньше чем в миле от Городского кладбища — на 35-м шоссе. Весь день город гудел от слухов и пересудов.
Тогда с большой неохотой Крот пошел поговорить с шерифом Пэнгборном. Он не знал, имели ли какое-то отношение к убийству Хомера Гэмэша яма и следы, но подумал, что лучше рассказать все, что ему известно, и предоставить разбираться в этом тем, кому за это платят.
IV. Смерть в маленьком городке
1
Кастл-Рок был невезучим городком, во всяком случае в последние годы.
Словно ради доказательства того, что старая поговорка насчет молнии, не бьющей два раза в одно и то же место, не всегда права, несколько нехороших событий произошло в Кастл-Роке за последние восемь или десять лет — настолько нехороших, что они попали в общенациональную программу новостей. Местным шерифом тогда был Джордж Бэннерман, но Большому Джорджу, как любовно называли его все, не пришлось заниматься Хомером Гэмэшом, поскольку Большого Джорджа к тому времени уже не было в живых. Он пережил первую напасть — серию изнасилований с удушением, совершенную его собственным подчиненным, но двумя годами позже был убит бешеным псом на Таун-роуд № 3. Даже не просто убит, а почти буквально разорван на части. Оба эти случая были чрезвычайно странными, но мир вообще странное место. И жестокое. А иногда и невезучее.
Нового шерифа звали Алан Пэнгборн. Он занимал этот пост уже восемь лет, но полагал, что останется «новым шерифом» как минимум до 2000-го года, если конечно, допустить, как говорил он своей жене, что проживет и будет переизбираться так долго.
Глядя на растерзанное тело Хомера Гэмэша, валяющееся в канаве возле 35-го шоссе, Алан Пэнгборн страстно желал бы оставаться на прежнем месте (до 1980-го он возглавлял отделение дорожной службы в небольшом, но постепенно растущем городке в штате Нью-Йорк, недалеко от Сиракуз) и по сей день. Похоже, не вся невезуха отправилась на тот свет вместе с Большим Джорджем Бэннерманом.