Книги Бахмана
Шрифт:
Гаррати не ответил. Воздух был наэлектризован, отчасти из-за возобновляющейся грозы, отчасти по другой причине. Гаррати не мог понять, по какой. Всякий раз, как он зажмуривался, он видел перед собой косые глаза Фрики Д’Аллессио, глядящие на него из тьмы. Наконец он спросил у Бейкера:
— В вашей семье кто-нибудь, случайно, не был гробовщиком?
Бейкер слегка улыбнулся:
— Знаешь, я одно время подумывал пойти учеником в похоронное бюро. Хорошая работа. Даже во времена депрессии всегда будет кусок хлеба.
— А
— Думаю, мне больше не захочется работать в похоронном бюро, — произнес Бейкер. — Хотя теперь это уже не важно.
Ослепительная вспышка молнии разорвала небо. За ней последовал исполинский раскат грома. Поднялся резкий, порывистый ветер. Облака неслись по небу, как пиратские суда по черной поверхности призрачного моря.
— Вот оно, — сказал Гаррати. — Вот оно, Арт.
— Некоторые говорят, что им все равно, — неожиданно сказал Бейкер. — Говорят: «Когда я умру, с меня хватит чего-нибудь попроще». Вот как они ему говорят. Моему дяде. Но большинству далеко не все равно. Он так всегда мне говорил. Сначала, мол, они говорят: «Для меня сойдет простой сосновый ящик». Но в конце концов заказывают большой… Даже со свинцовой обшивкой, если у них есть деньги. Очень часто даже номер модели в завещании указывают.
— Зачем? — спросил Гаррати.
— В наших местах многим хочется, чтобы их похоронили в мавзолее. Надземное захоронение. Они не хотят лежать под землей, потому что у нас в Луизиане высокий уровень грунтовых вод. Во влажной почве гниение идет быстро. Но можно вспомнить о крысах. Могильные крысы. Они легко прогрызают сосновые гробы.
Невидимые руки ветра толкали Идущих. Гаррати хотелось, чтобы гроза продолжалась подольше. Какая-то сумасшедшая карусель. С кем бы ты ни говорил, неизменно приходишь к этой теме.
— Нет, это не по мне, — сказал Гаррати. — Отложу тысячи полторы специально на то, чтобы после смерти меня не сожрали крысы.
— А я не знаю, — отозвался Бейкер. Он сонно прикрыл глаза. — Знаешь, что меня беспокоит? Им нужны мягкие ткани. Я просто вижу, как они прогрызают дыру в моем гробу, расширяют ее и пробираются внутрь. И ползут к моим глазам, и жрут их. И вот я — часть крысы. Я прав?
— Не знаю, — с отвращением сказал Гаррати.
— Нет, спасибо. Мне — со свинцовой обшивкой. И никаких других.
— Собственно говоря, тебе понадобится только один, — сказал Гаррати и нервно хихикнул.
— А вот это верно, — торжественно подтвердил Бейкер.
Вспыхнула еще одна розовато-белая молния, и в воздухе запахло озоном. Гроза ударила по ним с новой силой. Но уже не дождем. Градом.
Пять секунд спустя по ним лупили градины размером с мелкую гальку. Несколько человек закричали. Гаррати
Йенсен в панике описал на дороге огромный круг; ноги его заплетались, он спотыкался. Солдаты в фургоне раз шесть прицеливались в него, вглядываясь в сплошную колеблющуюся пелену града, чтобы выстрелить наверняка. «Прощай, Йенсен, — подумал Гаррати. — Мне жаль тебя».
Град теперь шел с дождем. Процессия поднималась на холм, градины во множестве катились Идущим навстречу, вниз, и таяли под ногами. Еще одна волна града окатила их, потом дождь, волна града, а дальше дождь накрыл их сплошным покрывалом, а в небе грохотал гром.
— Черт побери! — завопил Паркер, приближаясь к Гаррати. Его лицо покрылось красными пятнами, и сам он походил на водяную крысу. — Ну, Гаррати, это уж точно…
— Да-да, самый говенный штат из пятидесяти одного, — закончил за него Гаррати. — Вот и помочи волосы.
Паркер запрокинул голову, открыл рот и стал пить холодную дождевую воду.
— A-а, к дьяволу, а-а!
Гаррати нагнулся против ветра и догнал Макврайса.
— Как тебе это, Пит? — спросил он.
Макврайс выпрямился и отряхнулся.
— Победить невозможно. Сейчас мне хочется солнца.
— Это ненадолго, — успокоил его Гаррати, но ошибся. И в четыре часа дождь еще лил.
Глава 10
Знаете, почему меня называют Графом? Потому что я графики строить люблю! Ха-ха-ха. Граф «Улица Сезам»
Начинался второй их вечер в пути, но заката не было. Примерно в четыре тридцать ливень сменился непрерывной холодной изморосью. Дождь продолжал моросить почти до восьми. Потом небо стало очищаться, и на нем показались яркие, холодно мерцающие звезды.
Гаррати поплотнее завернулся в промокшую одежду. Ему не требовалось слушать сводку погоды, чтобы определить направление ветра. Весенняя погода непостоянна, и теперь холод вытягивал из Идущих тепло, которое еще сохраняли в себе их тела.
Может быть, теплее будет там, где появятся толпы зрителей. Тепло их тел или что-нибудь в этом роде. Сейчас вдоль дороги попадалось все больше зрителей, они, стараясь согреться, собирались в кучки, но оставались пассивны. Они просто смотрели, как Идущие проходят мимо них, и отправлялись домой или спешили к следующему наблюдательному пункту. Если они пришли, чтобы увидеть кровь, то должны были остаться недовольны. После Йенсена Прогулка потеряла только двоих. Эти двое были моложе других и потеряли сознание. Значит, число соперников Гаррати сократилось ровно наполовину. Точнее, больше, чем наполовину. Ушли пятьдесят, против него еще сорок девять человек.