Книги Великой Альты
Шрифт:
– Позволь мне умереть здесь, Дженна, у Пита на руках. В роще Альты нет теней, а жизнь без Катри – это не жизнь. – Она с улыбкой посмотрела на Пита. – Ты молодчина, мой Пит, – для мужчины, конечно.
– Я всегда любил только тебя, девочка. С того первого раза. Первого для тебя и для меня – мы ведь были детьми. Я мечтал отыскать тебя, когда король займет свой трон. Чтобы состариться с тобой, моя девочка. Чтобы состариться… – Пит нагнулся и стал что-то шептать ей на ухо. Она улыбнулась и закрыла глаза. Какой-то миг Пит сидел не шевелясь, прижавшись губами к ее уху, потом приник щекой к ее щеке. Все замерли без движения.
Наконец Пит выпрямился.
– Ну вот и все. Кончено. – Глаза его были сухи, но на лицо
Петра приложила ладонь ко лбу Катроны и начала говорить тихим ровным голосом:
Во имя пещеры горной,Во имя могилы черной.Во имя всех, что упорно брелиК свету от света в муках,О Альта, молитве нашей внемли.Женщину эту,Бесстрашную эту.Сестру нашу этуПрими под свою руку.Одень в свои косы, как в день и в ночь,Тенью смежи ей веки.Чтоб стала младенцем она вновь…Солдаты, молча выслушав молитву, начали роптать. Некоторые открыто ругали Дженну, обзывая ее «проклятой чистюлей» и «пособницей Каласа».
Петра отвернулась от Катроны, обвела их взглядом и воздела руки, призывая к тишине. Солдаты, как ни странно, умолкли.
– Глупцы, – воскликнула Петра. – Глупцы все до одного. Разве вы не поняли, что это значит? Катрона сама сказала, что на ее смерть нужно смотреть вприщурку.
– О чем ты толкуешь? – крикнул кто-то.
– Кто только что умер здесь? Катрона. Воительница из хейма, прозываемая также Кошкой. Кошкой! Кошка погибла первой, ибо Анна не пожелала убить Медведя.
– Так ведь кошка-то не та! – заявил воин со шрамом на глазу, проталкиваясь вперед.
– Почем ты знаешь, какую кошку подразумевала Альта? – возразила Петра. – Или о какой кошке сказано в Гарунийском пророчестве?
– Но я думал…
– Нечего тут думать. Когда пророчество сбывается, это ясно всем. – Голос Петры звенел от переполнявших ее чувств. – Сама Катрона… сама Кошка напоминала нам об этом перед смертью, сказав: «Это правда она». Та, что заставила склониться Гончую и Быка, а теперь и Кошку.
– Нет! – вскричала Дженна, ударив кулаком оземь. – О смерти Катроны ничего не сказано в пророчестве. – Но громогласный рев мужчины заглушил ее голос.
– Анна! Анна! Анна! – гремел хор, и Петра, воздев над головой кулаки, задавала тон. – АННА! АННА! АННА!
«Нет! – мысленно взывала Дженна. – Только не это. Не принимайте меня за нее». Но крики не унимались.
– Толпа так непредсказуема. Ею так легко управлять, – прошептал король. Взяв Дженну за локти, он поднял ее с земли. – В этот миг ты для нее негодяй, в следующий – святой. Теперь, дитя, тебе незачем выходить замуж за короля. Ты Анна – они сами так сказали. На этот миг ты Анна.
«На этом повороте дороги». Дженна безвольно стояла рядом с королем среди неумолкающих криков:
– АННА! АННА! АННА!
На небе забрезжил рассвет. Птицы, отчаявшись перекричать людей, кружили в небе. Даже Карум присоединился к общему хору, гремевшему эхом среди разрушенных стен. Молчали только Джарет, который не мог издать ни звука, да Пит, прижимавший к груди тело Катроны.
БАЛЛАДА
ПОВЕСТЬ
Двух часовых схоронили у разбитых ворот, но Катрону Дженна и Петра распорядились уложить между двух больших костров, пока они не найдут погребальную пещеру хейма. Пит исполнил их наказ. Когда зажгли второй костер, рядом с Катроной возникло тело Катри, и Марек, который прежде не плакал, вдруг разразился неудержимыми рыданиями – даже брат не сумел успокоить его.
К вечеру мальчики нашли пещеру и проводили туда Дженну, Петру и Карума, которые несли на носилках тело Катроны. Король и Пит остались в лагере, чтобы справить вместе с остальными поминки по убитым часовым.
– Эта тризна посвящается Кресу, богу сражений, – объяснил Карум, пока они взбирались в гору со своей скорбной ношей.
Дженна, вспомнив, что он рассказывал ей когда-то, добавила:
– Пусть они едят вдоволь мяса и пьют его крепкие вина…
– И бросают через плечо кости псам войны, – завершил Карум.
– Какая жуткая молитва! – содрогнулась Петра.
– Потому-то я предпочитаю обходиться вовсе без них, – сказал Карум.
Они поставили носилки перед входом в пещеру, и Дженна прошла вперед, чтобы зажечь факелы на стенах. В пещере, сухой и холодной, лежало множество закутанных в саваны тел, и нужно было ступать осторожно. Когда Дженна зажгла огни, стало еще теснее – пещеру заполнили спеленатые тела темных сестер.
Выйдя наружу, Дженна испустила долгий вздох. Кости мертвых сестер ее не пугали: в своем хейме она не раз присутствовала на похоронах и знала, что это – всего лишь покинутые дома женщин, которые теперь живут в блаженстве и сосут грудь Альты. Но останки, которые лежали теперь у ее ног, завернутые в разорванную сорочку и одеяло, принадлежали Катроне – ее сестре, ее наставнице, ее подруге, жертве ее щепетильности.
Став на колени, Дженна положила руку на грудь покойницы.
– Клянусь тебе, Кошка, – Медведь не уйдет от расплаты. И тот, кто зовется Котом, тоже умрет. Не знаю, есть ли это в пророчестве, но отныне это написано в моем сердце. – Дженна поднялась и сказала: – Мы с Петрой отнесем ее в пещеру одни. Это священное место и священный час.
– Мы понимаем, – сказал Карум, и мальчики согласно кивнули.
Дженна и Петра подняли тело Катроны.
Назад они возвращались уже ночью, и на небе не было луны.
Молчаливое войско покинуло разрушенный хейм на рассвете. Петра взяла себе лошадь Катроны, и теперь только Марек и Сандор ехали вдвоем, ничуть, впрочем, этим не смущаясь.
Король, Карум и Пит ехали во главе войска, но Дженна отказалась занять место рядом с ними, и направила Долга в середину рядов. Солдаты улыбались, думая, что она делает это из любви к ним, и не зная, что она всего лишь хочет отогнать воспоминание о мертвой руке Катроны в своей.