Книжная девочка
Шрифт:
– Денег станет намного меньше, – повторила она.
– Да если хочешь, хоть завтра увольняйся и садись мне на шею!
– Но как же профессор Гринберг? – Мила ухмыльнулась.
– Это будут мои проблемы.
Пора было бежать в операционную. Уже стоя в дверях, она спросила:
– А почему ты мне раньше этого не предлагал?
– Раньше у тебя не было такой нагрузки. И я думал, тебе нравится работать, ты же талантливая!
«Надо же! – подумала Мила. – Нашла признание там, где не ждала!»
Глава 16
Машина
Еще можно все оставить по-прежнему. Достаточно промолчать. Сохранить в тайниках души то, что стало ей известно. Быть верной и ласковой женой, а вскоре, даст бог, и матерью. Ребенок вырастет в семье, рядом с отцом, получит самое лучшее образование… Стоит только промолчать, и они проживут счастливую и благополучную жизнь. В этой жизни найдется место и радости, и любви… Не будет только одного – доверия.
Этот вариант Женю не устраивал.
Оба молчали, время от времени Константин поглядывал на нее, и его лицо смягчалось. Держа его за руку, Женя вспоминала, как эта рука ласкала ее, и мечтала о том, чтобы дорога никогда не кончалась.
Машина ехала по Дворцовому мосту, в Неве, уже почти освободившейся ото льда, отражалось солнце. Природа просыпалась, готовилась к новой жизни, и такая же новая жизнь была у Жени внутри. Но мужчина, сидевший рядом с нею на заднем сиденье «Мерседеса», еще не знал об этом. И Женя не знала, суждено ли ему узнать. Изменить прошлое невозможно, но между супругами не может быть тайн. Тайна должна быть раскрыта, и лишь потом, после трудного разговора, Женя скажет ему… Или молча уйдет.
«Мерседес» затормозил возле дома, и ее сердце заколотилось, как бешеное. Константин вышел из машины, подал Жене руку и внимательно посмотрел ей в лицо. Кажется, он понял, что ее волнение вызвано не только радостью встречи…
В молчании они поднялись по лестнице. Женя открыла дверь ключом, Константин вошел в квартиру вслед за ней и поставил чемодан у порога. Постоял немного и пошел в глубь квартиры. Вскоре его шаги, медленные, тяжелые, стихли.
…Он сидел у окна на кухне, закрыв лицо руками.
– Я знаю, что произошло здесь двадцать лет назад, – тихо сказала Женя.
Константин отвел руки от лица, и ее поразила его бледность.
– Я это уже понял. Как ты узнала?
Женя начала рассказывать, как нашла альбомы и портрет в диване, как увидела памятник, и… все остальное… Константин слушал молча, лишь несколько раз усмехнулся.
– Что ты решила? – тусклым голосом спросил он, когда она закончила.
Женя почувствовала, что ее жизнь, ее любовь повисли на тонкой ниточке, готовой вот-вот оборваться…
– Но неужели все было именно так? – отчаянно воскликнула она. – Я не верю в это, Костя!
Он посмотрел на нее как-то по-новому.
– У тебя есть основания
– Да, есть! Я знаю тебя и знаю, что ты не мог, не мог!
Он молчал.
И тогда слезы хлынули из Жениных глаз, и она не вытирала их, потому что тонкая нить оборвалась, и все остальное уже было не важно. Ее ребенок никогда не узнает отца. От жалости к маленькому живущему в ней существу Женя зарыдала в голос. Как в детстве, когда еще веришь, что слезы могут помочь.
Он подошел к ней со стаканом воды:
– Выпей.
Она оттолкнула стакан и в последней отчаянной надежде крикнула:
– Скажи мне, что ты не убивал! Что это был не ты!
Константин поставил стакан на стол, сделал несколько шагов по кухне…
– Ты права. Я не убивал Катю.
– Это был просто несчастный случай, да? – Она подняла к нему залитое слезами лицо. – Катя сама упала с галереи, ты ее не толкал, да?
– Нет, Женя. Это был не просто несчастный случай. Но Катю толкнул не я…
Петербургское лето 1993 года было жарким. Третью неделю в городе стоял удушающий зной, тяжелый и липкий. У «Скорой помощи» было много работы – вызовы следовали один за другим.
Автоматически выполняя назначения врача, Костя думал, что не успеет как следует подготовиться к экзаменам и не поступит в институт. И какая участь тогда его ждет? До старости трудиться фельдшером на «Скорой»? Мужчина со средним медицинским образованием и карьера – вещи несовместные.
Но разве Катя согласится провести всю жизнь рядом с простым фельдшером? Нет, это абсолютно невозможно. Она не сомневается, что их жизнь будет яркой, интересной. Она верит в свою счастливую звезду. И он просто обязан поступить, во что бы то ни стало.
После бессонной ночи голова была пустой и гулкой, как колокол. Сейчас бы в холодный душ и поспать часиков десять… Но нет, выспаться не получится – дома придется повторять химию, а потом ехать на подготовительные курсы в институт.
Во дворе было непривычно пусто и тихо. Пользуясь выходным днем, все, кто мог, уехали за город. Костя мимоходом подумал, что сегодняшней смене будет легче. А может быть, и нет. Уехали здоровые, а больные-то остались.
Стена соседнего дома будто вылиняла от солнца, но над парадными старых домов зной был не властен. Тут всегда царила прохладная и затхлая атмосфера склепа. Костя уже привык к ней, как привык к огромной квартире и к ее хозяйке, Катиной тетке со смешным и неподходящим ей именем Муза.
То, что одинокая Муза Васильевна пригласила их жить к себе, было настоящим подарком судьбы. Пока Костя служил в армии, его мама вышла замуж, родила девочку и теперь снова ждала ребенка. Костя любил мать, симпатизировал ее новому мужу, но жить с ними не хотел. Отчим принадлежал к нарождающемуся классу бизнесменов, дела его шли успешно, и, живя с ним, Костя с Катей неизбежно превратились бы в нахлебников. А этого Костя хотел меньше всего.