Книжник
Шрифт:
кораблей.
84
Что-то прокричали мужские голоса. Куриат скрылся под водой. Вынырнул около ящика, качающегося на волнах рядом с кораблем, и принялся обвязывать его веревкой.
— Он хороший пловец.
Она подошла ближе, подняла взгляд на него.
— Я никогда не встречала тебя здесь.
Он ощутил, как тонет в ее глазах.
— Я не выходил из дома с тех пор, как впервые переступил порог Епенета. — Смутившись, он тихо усмехнулся и отвел
Старый дурак. Но он ничего не мог с собой поделать.
Ее лицо оживилось.
— Ты дописал, да?
Он кивнул, потому что боялся, что его выдаст голос; Скоро его здесь не будет. Он
больше никогда ее не увидит. Почему же от этого так больно? Он едва с ней знаком. Он не
давал себе чересчур сблизиться ни с кем в Путеолах, и меньше всех — с этой красивой
вдовой.
— Мне так много хочется узнать о тебе, Сила. — Она покраснела и застенчиво
засмеялась. — То есть, мы все хотим услышать твою историю. — Куриат крикнул, чтобы
поднимали ящик, и она оглянулась. — Мой сын донимает тебя с первого дня…
— Он помог мне вернуть веру, Диана. — Ох, не надо было называть ее по имени.
— Мы видели, как ты страдал, когда пришел к нам.
— Все страдают.
— Одни сильнее других. Я никогда не видела ни Петра, ни Павла. Никого, кто ходил с
Иисусом. Только тебя.
Сила внутренне вздрогнул. Всколыхнулись старые сожаления.
— Я не ходил с Ним. Не так, как ты думаешь. Только раз прошел вместе с Ним
несколько миль по дороге, уже когда Он воскрес. — Он не смотрел на нее из страха увидеть
разочарование в прекрасных темных глазах.
— Пора возвращаться. — Он улыбнулся, глядя поверх ее волос. — А то Епенет еще
подумает, что я снова сбежал.
Макомбо отворил по первому стуку:
— Слава Богу! Заходи. Епенет места себе не находит.
— Ну, наконец то! — Римлянин вышагивал по двору. — Тебя не было так долго, что за
это время можно было добраться до самых Помпей!
Сила промолчал про Диану.
— Я оставил свитки.
— И закончил тот, который все ждут услышать.
— Я видел. — Епенет казался серьезно озабоченным.
— Что случилось?
— Многое изменилось. — Нерон свирепствует. Он расширил поиски христиан.
Некоторые из знатнейших сенаторов умерщвлены исключительно по причине своего
благородного происхождения. Их казнил Тигеллин, сицилийский выскочка, при Калигуле
находившийся в изгнании.
— Тигеллин подогревает в Нероне тщеславие и страх одновременно. Если кто-нибудь
задремает на одном из Нероновых выступлений, он поплатится жизнью! Одно хорошо:
у императора не остается времени на то, чтобы править страной, он будет править недолго.
Андроник, Юния, Руф и его милая матушка, все, кто были так добры к Павлу — замучены.
— Они с Господом, — сказал Сила.
— Хотел бы я видеть своими глазами, как умрут их убийцы! — яростно воскликнул
Епенет.
Сила с некоторым удивлением осознал, что не испытывает подобной ненависти.
85
— Я не желаю смерти никому, кто не спасен.
Епенет повернулся к нему.
— Даже Нерону?
— Даже ему.
Римлянин какое-то мгновение изучал его взглядом.
— Юлий говорил мне, что Павел тебя очень любил и уважал. Павел рассказывал ему, что ты человек большого ума и сердца и оставался ему другом при всех обстоятельствах.
При этих словах у Силы защипало в глазах.
— Откуда ты знаешь того, кто охранял Павла?
— Мы служили вместе в Иудее перед тем, как я сбежал.
— Сбежал?
— Скажем так, я еле унес оттуда ноги и до сих пор озираюсь через плечо. — Он
огляделся вокруг. — Этот дом мне не принадлежит.
Сила подавил желание разузнать больше.
— А где сейчас Юлий?
— Не знаю. От него уже несколько недель нет известий. Патробас его не нашел.
Сила боялся, что знает, что это означает.
— Тебе грозит опасность?
— Не от Рима. По крайней мере, пока. — Римлянин немного расслабился и поманил его
жестом. — Идем. Тебе надо поесть до прихода остальных. А то потом ведь не дадут.
— Должен поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал, — сказал Сила, следуя за
ним по пятам.
Епенет фыркнул.
— Я боялся, что приковал тебя к письменному столу.
— Это укрепило меня. Когда я переступил твой порог… — Он покачал головой, — у
меня было мало надежды.
— Я знавал людей, повредившихся в уме из-за меньшего, чем то, что довелось
пережить тебе, друг. Тебе просто нужен был покой. И время — вспомнить.
*
Тем вечером Сила прочитал им свиток с начала до конца. Сворачивая его, он знал, что
многое осталось недосказанным — вещи, гораздо более важные для них, чем события его
жизни.
Не изобразил ли он себя с лучшей стороны, написав о себе только самое хорошее? Он
знал: так оно и есть. У ног его сидела Диана, рядом с ней — Куриат. В Иерусалиме люди
знали о нем все. А эти двое, которые стали значить для него так много — ничего не знали.
— Ты ничего не упомянул о своей семье, Сила.