Книжный магазинчик Мэделин
Шрифт:
– Разве это плохо?
Дилан сунул свою руку в мою ладонь и серьезно на меня посмотрел. Я бросила все попытки сдерживать давно запертые на замок желания.
– Ты когда-нибудь думала, что все могло быть иначе, сделай мы другой выбор?
Я что, пересказала ему свой вечный внутренний монолог?
– Все мы об этом думаем.
– В смысле, в последнее время. – Он провел большим пальцем по моей ладони. – Я хотел бы узнать.
Я не поняла, что Дилан имел в виду, и ничего не ответила.
К счастью, мы подъехали к дому моей мамы.
– Придешь в пятницу на встречу книжного клуба?
– «Джейн
Удивительно, запомнил!.. Я похлопала его по руке и выпрыгнула из пикапа.
Когда Дилан уехал, послышался крик из соседнего двора:
– Мэдди, это ты?
Я помахала:
– Здравствуйте, миссис Бекетт!
– Как раз хотела собрать клубнику и подумала, что с твоей помощью мне было бы гораздо легче. Найдется минутка?
Хотя живот урчал в ожидании еды, я не могла отказать в просьбе миссис Бекетт.
– Конечно.
Солнце ушло, оставив на небе сиреневатые разводы, однако просторный участок за домом был залит светом прожекторов. Когда-то во дворе Бекеттов находились лучшие качели и трамплин; со временем из первых мы выросли, а второй сломали. Теперь все пространство занимал сад, но главным его украшением были вовсе не цветы, как у моей мамы. Дальний угол зарос черничными кустами, а в их тени зрела клубника. Клубника миссис Бекетт означала, что лето официально началось.
Когда я была моложе, а миссис Бекетт еще не занималась продажей выпечки, она разрешала мне помогать ей в саду. Позже я осознала, почему двери ее дома всегда были открыты для меня: она хотела, чтобы я, не знавшая настоящих родителей, никогда не нуждалась в семье.
Моя мама, конечно, потрясающая. Просто после смерти моего папы ей пришлось найти работу на полный день и быть двумя родителями одновременно. Работающая мать-одиночка и единственная приемная дочь – это не шумное семейство, как у Бекеттов. Они тоже приняли меня как своего ребенка, и я нашла в мистере Бекетте заместителя отца, не говоря уже о Лейле и Максе, моих воображаемых сестре и брате. К тому же Макс унаследовал от папы более прозаичные каштановые волосы лишь с намеком на великолепную рыжину Лейлы и поэтому скорее походил на меня. Незнакомые люди, увидев нас троих, думали, что я тоже из Бекеттов, что мы с Максом родня. Лейла держалась особняком, точно редкая райская птица.
Пока мы занимались сбором клубники, миссис Бекетт спрашивала, как дела у Лейлы, словно ведя ничего не значащую беседу, но я-то знала, что ей нужен отчет, которого от самой Лейлы не дождешься. Довольная тем, что дочь не принимает наркотики, она резко сменила тему.
– А как Макс – все пристает к тебе со своими планами?
Она наблюдала за нами достаточно долго, чтобы понять: зачастую мы ссорились как настоящие брат и сестра.
– Ничего страшного. – Я бросила в корзинку огромную клубничину, борясь с желанием впиться в нее зубами. – А вы как относитесь к его планам?
– Полагаю, решать вам, – ответила миссис Бекетт. – Для меня это всего лишь хобби. Макс же хочет покорить весь мир.
Как только корзинка наполнилась, она встала.
– Идем в дом. Макс там готовит слоеные кексы – надо бы проконтролировать.
Мы вошли в кухню, и при виде Макса со следами муки на подбородке, отмеряющего сахар, я перенеслась в прошлое.
Он искоса глянул на меня,
От вида крупных ягод, блестящих в дуршлаге, у меня потекли слюнки. По сравнению с тем временем, когда мы впервые раскатывали тесто для пирога, руки Макса стали намного больше и намного увереннее. Предплечья теперь такие крепкие, плечи широкие, а глаза смотрят прямо на меня…
Я быстро отвела взгляд. Еще подумает, что я за ним слежу. Миссис Бекетт отвернулась с хитрой ухмылкой.
Что тут происходит?
Я уже начала подозревать, что он специально подослал ко мне маму, и это часть его плана по захвату мира. Ради того, чтобы показать, как хорошо мы бы сработались?
Что ж, я так не играю. Мне надо писать книгу. Ностальгия и кексы не помогут оплатить счета. Кексы, пожалуй, помогут, но я все равно поблагодарила миссис Бекетт, попрощалась с Максом и пошла искать убежища в доме моей мамы.
Субботним утром, после того как я почитала детям, Макс с мамой привезли коробки и пару контейнеров. Я заглянула в одну и обнаружила два десятка слоеных кексов без начинки. Я поняла, что они задумали, но сдалась и позволила занести все на мою кухню. Ну кто не любит клубничные кексы?
Макс вернулся с полной тарелкой клубники и свежих взбитых сливок. Подняв вверх один кекс, он крикнул Чарли:
– Не хочу перебивать тебе аппетит перед обедом, но глянь, что тут у нас!
Макс действовал нечестно. Чарли – тот еще сладкоежка, так что это было несправедливо по всем возможным стандартам.
Чарли бросил все дела и подошел, чтобы рассмотреть кексы.
– Ух ты. Они продаются?
Было бы глупо отказываться от гарантированных покупателей, поэтому я вышла на улицу, чтобы обновить надпись на меловой доске. Пока я писала «Сегодня свежие клубничные кексы!», позади фургона Макса остановился грузовик службы доставки. Я расписалась за три коробки, и Макс помог отнести их в кладовую. Я заметила, что одна из них от издательства, лишь когда открыла и увидела около пятидесяти финальных экземпляров моей книги. До тех пор я держала в руках только пробные копии, совсем другое ощущение. Я закрыла рот кулаком и тихонько закричала от головокружительного восторга.
Подождала, пока Макс вернется на кухню, затем достала один экземпляр и провела большим пальцем по рельефным золотистым буквам на обложке. Лицо мужчины загадочно скрывал капюшоном; у него были глаза Дилана.
В моей книге Тень – это незнакомец, который является Лире и побуждает отправиться в приключение. Со временем Тень признается, что он могущественный маг по имени Рейн, обвиненный в преступлениях против своей семьи. Благодаря магическому наследию, о котором Лира и не подозревает, она способна оправдать Рейна. Выясняется, что Лира лишь удочерена людьми, а на самом деле она происходит из расы эльфов, заклятых врагов народа Рейна. Тем временем их чувства становятся все более сложными – и запретными.