"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
«Полагаю, что ты не забыл о поражении отца твоего Ингоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды. Не упоминаю я уж о его (дальнейшей) жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое» [50] .
В этом кратком отрывке мы видим сразу много пластов истории и легенды. Заметим, это не протокольная запись: Лев Диакон не стоял с диктофоном, когда Иоанн произносил свою речь; какой-то ее пересказ он мог слышать потом от очевидцев, сопровождавших императора в походе, но мог что-то добавить и от себя. Относительно точно описана ситуация с походом Игоря, нарушившего Олегов договор о мире и прибывшего с большим войском, но как цель его
50
Лев Диакон, История, книга 6, 10. Перевод М.М. Копыленко, по изданию Лев Диакон. История. М. Наука. 1988.
Могло ли так случиться, чтобы Лев Диакон располагал достоверными сведениями о том, как именно погиб Игорь в далекой земле древлян? А откуда он мог бы их взять? «Открытых источников» в те времена не существовало, о современных событиях узнавали только из рассказов очевидцев. Кто были очевидцы гибели Игоря? Его малая дружина полегла вместе с ним. Древляне-победители, бывшие при этом деле, уж верно (в легендарном пространстве) были включены в число двух делегаций к Ольге (погибших) и гостей на тризне (тоже убитых). В реальности эти люди, вероятно, погибли при разгроме Искоростеня – это, в отличие от «мстей» Ольги, исторический факт. Есть ли вероятность, что кто-то из них выжил, бежал в Византию, подождал лет двадцать и рассказал свою сенсацию не Константину Багрянородному (современнику событий), а Иоанну Цимисхию или Льву Диакону? Как сюжет авантюрного романа – все возможно, но как реально-исторический сценарий – едва ли. Ведь русские летописцы этих сведений не имели, и всплыли они только за морем Греческим. Поэтому я думаю, что здесь мы имеем дело с литературным творчеством Льва Диакона, под чьим пером Иоанн упомянул о позорной смерти Игоря, чтобы посильнее уязвить Святослава, и в речи этой смешлись память реальных фактов и популярные в ту эпоху заблуждения.
Аналог этой истории находится в самой же греческой мифологии. В книге Николая Альбертовича Куна «Легенды и мифы Древней Греции», в главе «Подвиги Тесея на пути в Афины» читаем:
«На Истме, в сосновой роще, посвященной Посейдону, встретил Тесей сгибателя сосен Синида. Это был свирепый разбойник. Он предавал страшной смерти всех путников. Согнув две сосны так, что они касались верхушками, Синид привязывал несчастного путника к соснам и отпускал их. Со страшной силой выпрямлялись сосны и разрывали тело несчастного. Тесей отомстил за всех, кого погубил Синид. Он связал разбойника, согнул своими могучими руками две громадные сосны, привязал к ним Синида и отпустил сосны. Свирепый разбойник погиб той самой смертью, которой он губил ни в чем не повинных путников».
Возможно, греческому литератору разрывание деревьями показалось подходящей казнью для разбойника, каковым Игорь, безусловно, был в глазах византийцев.
У этого сюжета есть еще один аналог. Саксон Грамматик, описывая легендарные времена, задолго до Игоря, приводит следующую историю:
В те времена своими грабежами и жестокостью наше Отечество (то есть Данию – Е. Д.) терзал морской разбойник по имени Рёдо, [родом] из рутенов. Его суровость была широко известна… Иногда он применял следующий мучительный вид казни: крепко привязав правую ногу [жертвы] к земле, а левую – к ветвям специально согнутого для этой цели дерева, [он отпускал ветвь], которая, возвращаясь в исходное положение, разрывала тело [несчастного] надвое.
Эпизод этот весьма загадочен. Латинист Саксон вполне мог позаимствовать такой сюжет из античной мифологии. Но рутенами латинские писатели средневековья называли жителей Древней Руси! Изначально так называлось одно кельтсткое племя, но по созвучности название позднее было перенесено на Русь и употреблялось наравне с другими, похожими. Выходит, что один греческий и один латинский (датский) писатель знают данный способ казни как применяемый на Руси. Исследователи полагают, что Саксон Грамматик мог получать какие-то сведения, пришедшие в Данию через варягов с Руси – в том числе полученные ими в Византии греческие предания. Но почему этот сюжет Саксоном связывается с Русью, когда русские источники ничего подобного не
51
Рёдбартом зовется один правивший на Руси князь, еще до-рюриковых времен, упомянутый в «сагах о древних временах». Возможно, между его именем и именем разбойника есть какая-то связь. В имени Рёдбарта иногда видят искаженное славянское Ратибор, но мне думается, это скорее прозвище «рыжебородый».
Много споров вызывают «германцы», которые почему-то заняли в этом сюжете место древлян. Доходило даже до версий, будто Игорь эту злополучную дань собирал в Крыму и пал от рук крымских готов, но научные комментаторы Льва Диакона предполагают, что так он обозначил древлян потому, что они проживали на запад от Руси. Правда, мне кажется сомнительным, чтобы такие подробности, как местоположение земли Деревской относительно Киева, знали греки, не очень представляющие, к какому берегу Черного моря Русь ближе. И тут возникает такое соображение: поскольку Саксон тоже знал этот сюжет, а его герои вполне могли быть греками причисляемы к германцам, не могло ли у Диакона отразиться бытование этого сюжета в скандинавских преданиях? Это попытка поймать отражение уже в десятом зеркале, источник за ними не просмаривается. Можно лишь отметить, как причудливо сюжеты о Руси отражались в легендах греков и германцев, минуя ее саму.
…Есть могила его у Искоростеня града в Деревах и до сего дне…
Так или иначе, Игорь погиб, и прежде чем перейти к дальнейшему, остановимся на вопросе Игоревой могилы. Летопись, как видим, помещает ее возле Искоростеня, но это, собственно говоря, единственный древлянский город, летописи известный. И фраза «есть до сего дне» вовсе не означает, что летописец эту могилу видел своими глазами. Подобными фразами предание вводится в исторический контекст – это как бы мостик из сферы предания в сферу реальности. (Это означает фактически «есть некий объект на местности, который предание связывает с данными событиями».)
Тем не менее, раз точно указано, где Игорева могила, были попытки ее отыскать. Имеются сведения, будто еще в Первую Мировую войну она была найдена… и разграблена. Легенда изложена в статье «Наконечник ножен меча из кургана близ Коростеня» (Фехнер М.В.). В 1980 году в Государственный Исторический музей архитектором П. Д. Барановским был передан бронзовый наконечник ножен меча прекрасной сохранности. Там говорится:
«В урочище под названием «Игорева могила», расположенном в 7–8 км к северо-востоку от Коростеня (летописного Искоростеня) в верховьях р. Ушипки – притока р. Уж, за околицей дер. Сынгай, он увидел курган высотой около 3 м, разрезанный широкой траншеей пополам. Своей величиной этот курган поразил еще В. Н. Татищева, когда он во время Северной войны в 1710 г. во главе отряда шел из Киева в Коростень. По словам Татищева, курган этот настолько высок, что подобному ему величиною нигде, кроме как в низовьях Волги, он не видал.
По рассказам местных жителей, за несколько дней до приезда П. Д. Барановского курган был раскопан стоящими у дер. Сынгаи солдатами накануне их перевода в другое место. В нем обнаружен скелет, рядом с которым лежал меч. Офицер, руководивший этими любительскими раскопками, меч взял с собой, а скелет приказал отнести в деревенскую часовню, где Барановский его осмотрел. При попытке поправить кости земля с них осыпалась и на пол упал роскошно орнаментированный наконечник ножен меча…»
Татищев написал по этому поводу следующее [52] :
52
В примечаниях к «Истории Российской», ч. 2
125. Могила Игорева. При городе Коростене есть холм весьма великий на ровном месте близ речки, и до сих пор так называется, который и я в 1710 году, идучи из Киева с командою, осматривал; таковых хотя повсюду много находится, особенно на Донце скифские, гл. 12, но величиною подобного сему не видал, кроме что у села Царевщины близ Волги, при устье реки Сока.
Большая величина кургана (увы, не указанная) и впрямь должна была привлекать внимание: из 245 курганов, раскопанных в конце XIX века, только 7 имели высоту более 2 метров [53] .
53
Антонович В.Б. Древности Юго-Западного края: раскопки в стране древлян. – СПб, 1893. (Материалы по археологии России, изданные Императорской Археологической комиссией; номер 11.