"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Наконечник, уцелевший после самодеятельных солдатских раскопок, оформлен в скандинавском стиле X века, вероятно, второй половины. Он упомянут в работе Ф. Андрощука и В. Зоценко «Скандинавские древности Южной Руси» (стр.155). Описан следующим образом: бронзовый наконечник ножен («Игорева могила», Коростеньский район, Житомирская область). Тип II:3 Paulsen 1953 или А-I-1 вариант 2 по Ениосова 1994. В центральном поле имеется ажурное изображение маски зверя с переплетенным лентовидным телом, выделенным двойным контуром. Стиль «Борре».
Добавим, что только на правом берегу Днепра найдено шесть мечей и шесть наконечников ножен скандинавского происхождения, не считая
Из этой легенды возникает вопрос: а по какому обряду Игоря хоронили? Новгородская I летопись пишет: «…изшедше древлян? из града Коростеня противу и убиша Игоря и дружину его, б? бо их мало, и погребоша Игоря»… Получается, что, по легенде, хоронили древляне, и обряд действительно древлянский: этому племени были свойственны трупоположения, почти без вещей, с насыпью сверху. Всего на их территории известно не менее полусотни курганов с погребением в насыпи. Вещи в собственно древлянских погребениях крайне немногочисленны, и оружие практически отсутствует. (Антонович нашел «боевые принадлежности» в двух процентах древлянских погребений, и среди них ни одного меча. Что, впрочем, неудивительно, поскольку меч – вещь элитарная и встречается штучно. Обнаружение каждого нового – небольшая сенсация.) В общем, это не значит, что народ был мирный, скорее, что у них не было прослойки профессиональных воинов, которые пользовались специфическими предметами вооружения и снаряжения, такими как щит, меч, шлем. В случае надобности народное ополчение воевало топорами, копьями (рогатинами) и стрелами. Но на территории древлян вполне могли находиться какие-то русские дружинные погребения – следы пребывания скандинавов в самом Искоростене весьма выразительны.
Если бы Игоря хоронили свои – жена или киевская дружина, – тогда применили бы, скорее, обряд камерного погребения: устроили бы в земле и целую комнату с множеством вещей покойного. Конечно, солдаты начала XX века не разобрались бы в обрядах (от деревянного покрытия стен и пола могильной ямы за тысячу лет остается лишь тлен), однако нашли бы гораздо больше металлических предметов. А здесь один меч. Но если Игоря хоронили древляне, то почему они ему оставили меч – вещь чрезвычайно дорогую, и к тому же зачем вооружать убитого тобой врага? «Князь Мал», кто бы он ни был, его скорее себе взял бы. А если участвовала Ольга (допустим, она сумела приехать в ближайшие же дни), то почему она устроила мужу погребение по чужому обряду и дала ему с собой только меч?
Честно говоря, мне кажется, что легенда о раскопанном кургане – народное творчество, созданное людьми, убежденными, что у древнего князя в могиле должен быть меч. Вот попал бы в распоряжение науки тот скелет…
Но легенда ловко прячет все концы (неведомые военные раскопали и тут же перевелись в другое место), и пока выходит, что есть лишь наконечник ножен эпохи викингов, чье происхождение основано лишь на рассказе. Но увы – нередко самые сенсационные находки делаются таким образом, что потом ничего ни доказать, ни проверить… И к лучшему, если это легенда. Уж очень было бы обидно, если бы материальное свидетельство одной из самых ярких древнерусских легенд просто уничтожили бы какие-то неведомые солдаты от нечего делать.
И
Сразу после упоминания о могиле Игоря в земле Деревской, под тем же 945 годов ПВЛ пишет следующее:
Ольга же была в Киеве с сыном своим, ребенком Святославом, и кормилец его был Асмуд, и воевода был Свенельд, тот был отец Мстиши. Сказали же древляне: «Вот убили мы князя русского; возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала и Святослава возьмем и сделаем ему, что захотим».
Это следующая загадка нашего сюжета. Сразу возникает вопрос: а с чего это древляне решили, что после убийства князя русского они вправе пойти и взять его жену и ребенка? Почему Ольга, собственно, должна была прямо вот так сразу взять и выйти за убийцу своего мужа?
У Веры Пановой («Сказание об Ольге») древляне в этом случае проявляют какое-то первобытное простодушие.
«Она спросила:
– Как вы убили его?
Они ответили:
– Мы его, не обижайся, привязали к двум деревьям, пригнув их друг к дружке, потом их отпустили, и его тело разорвалось пополам. Уж очень он забрал много. И воск, и мед, и деготь, который мы думали обменять на топоры, тоже взял. Нехороший был человек. Вот наш князь Мал – хороший человек. Храбрый, и-и! Таких храбрецов свет не видел. И в охоте удачлив. Что тебе горевать об Игоре? Выходи за нашего Мала. Вдовой плохо быть, мы понимаем. Мы понимаем, что раз уж оставили тебя без мужа, то должны другого дать. Выходи за Мала, и дело с концом».
То есть брак с Малом Ольге предлагали в порядке честного возмещения причиненного ущерба. Может, в каменном веке это и прокатило бы. Хорошего же охотника предлагают, голодной с ним не останешься! Но на дворе было все-таки уже средневековье. И древляне разговаривали не с одинокой беззащитной вдовой, а с княгиней весьма могущественной державы.
Комментаторы этого сюжета нередко отмечают, что женитьба на жене убитого врага-де соответствовала средневековым обычаям. Это каким, интересно? Возьмем «Русскую правду» – сборник правовых норм, редакция 1072 года, наиболее близкий к нашей истории и по времени, и по месту. Первая же ее статья гласит:
«Оубьеть моужь моужа, то мьстить братоу брата, или сынови отца, любо отцю сына, или братоучадоу (а), любо сестриноу сынови; аще не боудеть кто мьстя, то 40 гривенъ за голову»…
Это означает, что в случае убийства «мужа», то есть свободного полноправного человека, ближайшие родственники имеют право на кровную месть. Как считается, данная статья ограничивает круг законных мстителей, в былые времена он был шире. Лишь при отсутствии законных мстителей выплачивался денежный штраф.
Но где здесь право убийцы на жену, детей и все наследство убитого? Где какое-нибудь «Убьет муж мужа, то возьмет жену его, и детей, и все имение»? Нету там такого.
Можно взять для сравнения другие древнейшие сборники уголовного права. Салическая правда, например, законы, составленные при Хлодвиге, короле франков, на рубеже V–VI вв. Они гласят, что если кто лишит жизни свободного человека, платит штраф в 200 солидов. Половина виры причитается сыновьям убитого, вторая половина другим ближайшим родственникам. Денежная выплата шла родичам убитого, а не убийце! Что вполне естественно – за что его награждать?