Княгиня
Шрифт:
– С чего ты так думаешь?
– Видел, ты книгу читала, умеешь же? Язык ромейский разумеешь. Да и видно, по тебе.
– Что видно? – внутри холодок пробежал.
– Ты перед князем не склоняешься, как ровня, с ним себя ведёшь.
Я дернула удивлённо бровями и замерла, открыв рот. Вот же я попала, чего мне ему говорить-то, что ответить.
Ничего не успела ответить, услышала топот лошадиных копыт, кто-то приближался. Подняв голову, я посмотрела, в том направлении.
Это был князь Олег, приблизившись, он посмотрел не на меня, на конюха.
– Ефим, тебе не пора кормить лошадей? – это князь.
– Пора княже, – конюх тут же скрылся из виду.
– Марья, почему не приходишь дальше учиться читать? – это князь мне.
– Боюсь помешать, – вот это я честно призналась.
– Сегодня приходи, после полудня.
– Приду.
Мы возвращались, сидя на своих конях.
– Марья я кто тебя научил ездить верхом на коне? Отец или может братья?– князь развернул своего вороного коня, перекрывая движение Надее.
Я подняла на него глаза, он тоже смотрел на меня.
Первая отвела взгляд, не могла разобраться в нахлынувших внутри меня ощущениях. С трудом взяла себя в руки, сглотнув комок, образовавшийся в горле, проговорила:
– Не знаю, не помню.
– Это как Марья?
Он подвинул коня, давая мне проехать. Мы двинулись дальше, направляясь к ручью, и через него к княжескому двору.
– Упала я, и ушиблась сильно зимой. С той поры не помню ничего и никого.
Мы подъехали к ручью, князь спустился с коня, взяв мою лошадку за поводья. Он подошел к коню сбоку, я вопросительно посмотрела на него.
– Спустись, помогу – он потянул руки ко мне.
Отказываться не посмела, перекинув ногу, стала спускаться с седла. Князь подхватил меня руками за талию, плотно прижимая к себе.
Задержала на миг дыхание, а князь смотрел, мне прямо в глаза. Эти мгновения, мне показались бесконечными, от его близости, я вся дрожала. Чувствую, как напряглись мои соски от прикосновения о его твердую грудь. Немного растерявшись, уперлась руками в его широкие плечи.
Ощущения были так сильны, что глаза сами распахнулись, и я зависла на его карих глазах. Постепенно он опускал меня на землю, мой взгляд тоже опустился. Перед глазами его губы, потом волевой подбородок, и вот уже широкая грудь.
Он всё ещё держит меня прижатой к себе, и я чувствую его теплое дыхание на виске. Летят мгновения, и я забываю дышать. Князь наклоняется ко мне, его лицо приближается…
С трудом смогла прийти в себя и отстраниться, руками коснувшись каменной груди князя. Он отпустил, развернувшись, отошёл к ручью. Наклонившись, зачерпнул руками воду и умылся раз, а затем второй.
Я подошла, тоже присела у ручья, опустила в него руки, набрав в ладони, попила воды.
– Вкусная, сладкая.
Князь повернул голову ко мне, посмотрел пристально, внимательно. Смущение разлилось румянцем по моим щекам.
Возвращались молча, видела, князь хмурится.
Полдень
Я уж подумала, убегу. Но один из них произнёс:
– Чего тебе, Марья?
Только открыла рот, чтобы ответить. Как тут распахнулась дверь, и на пороге показался сам князь.
– Марья, пришла? – он посмотрел на меня и добавил.
– Проходи, хотел уж за тобой кого-нибудь отправить.
Уставившись на него, часто-часто заморгала, неожиданно было. Сделала пару шагов, приблизилась. Проходя мимо стражников, чувствовала, как они смотрят на меня. Князь тоже смотрел, от чего я густо покраснела. Прошла в дом, князь за мной, я знала, как идти в комнату, где книги, поэтому пошла сама.
Как зашла, остановилась и повернулась к князю. Он приближался, взгляд был хмур, на меня не смотрел.
– Садись, – последовал приказ.
Холодок страха прошёлся вновь по спине, которая помнила ещё гнев князя. Села, со страха и не думая, даже смотреть на князя. Он видимо в это время взял книгу и сел рядом.
– Повтори, что помнишь, – последовал новый приказ.
–Аз, читается "А", Буки читается "Б", Веди читается "В". Остромирово Евангелие, и ему больше сотни лет.
– Хорошая память. Я вот думаю, может ты меня, чему научишь? Скажи Марья, откуда ты латынь знаешь? И не ври, ты говоришь на нём и читаешь.
Я понимала, что ничем хорошим для меня это не закончится. Мне и так тяжело этом мире, одной без родных, без надежды, что вернусь домой. Слёзы потекли сами собой, я склонила голову.
– Я не помню, – промямлила, хлюпая носом.
Ну, а что я могла сказать? Простите меня, пожалуйста, князь Олег Юрьевич, но я из будущего и нас разделяет почти девятьсот лет. Меня тогда, как ведьму на костре сожгут, только вот не помню, на Руси ведьм сжигали или топили. Неважно, убьют точно.
– Марья, не плачь, – князь встал и подошёл ко мне со спины.
– Я верю тебе, поверь, всё наладится, и ты всё вспомнишь, – успокаивал.
– Угу, – я мотнула головой и вытирая слезы.
Князь сел на лавку рядом, с моей стороны от стола. А дальше произошло то, от чего я в раз плакать перестала. Он одной рукой обнял меня и прижал к своей груди.
– Марьюшка, не плачь. Я тебя в обиду не дам, всё наладится.
Успокоившись, вытерла слёзы.
– Я пойду, мне пора на кухню, – встала, князь тоже поднялся с лавки.
– Возьми книгу на латинском языке, читай. Прочтешь, приходи за другой книгой, – он вновь нахмурился.
– Да, князь, – потянулась руками взять книгу.
Книгу я читала долго, около месяца, отличия современной мне латыни, от той, что в книге не маленькая. Но я прочла и уже была готова вернуть её князю. Завернула в тряпицу и пошла, во дворе задержалась у входа в дом. Охранники, посмотрев на меня, пропустили.