Князь Александр Невский и его эпоха
Шрифт:
Однако автор Жития, включив в свой текст Ассирийскую легенду, рассчитывал на усиление художественного впечатления от поражения шведов. Впечатление полного разгрома шведского войска остается и при чтении аналогичного рассказа Синодальной рукописи. Это такой полный разгром, после которого шведские воины, однако, смогли отступить, сохраняя порядок, незамеченные новгородцами, позаботившись об убитых: аристократы были похоронены с лодок в море (?). Это описание шведских потерь вместе с числом убитых новгородцев предполагает небольшое сражение, а не всеобщую битву [82] .
82
НПЛ. С. 31; ПСРЛ. Пг., 1915. Т. 4, 1. С. 160.
Из общего анализа русских источников о битве кажется, что шведская кампания и битва на Неве были раздуты. В действительности, возможно, имело место не более чем нападение небольшого отряда, даже меньшее, чем нападение в 1164 г. на Ладогу, описанное детально в новгородских летописях, а с 1330 г. оно выросло в событие национального значения, затмевающее собою даже Ледовое побоище.
Первая стадия усиления значения заключалась во внимании, уделяемом сражению в ранних версиях Жития Александра Невского, широко потом почитаемого как
Побуждение включить Житие в Архиепископскую летопись, усиливая описание Невской битвы, возможно, возникло из-за серьезного кризиса, переживаемого Новгородом на Неве в начале XIV в. Период 1293–1323 гг. отмечен распространением шведских военных отрядов в западной части Карелии с повторяющимися попытками завоевать плацдармы по берегам рек Вуоксы и Невы от Ладожского озера до Финского залива. Если бы им это удалось, они могли бы контролировать водные пути в Новгород и из него, серьезно угрожая безопасности и даже существованию Новгорода. Эта стадия шведской экспансии была остановлена строительством крепости на о. Ореховец в истоке Невы новгородцами в 1322 г. и заключением мирного договора здесь годом позднее. Попытка короля Магнуса завоевать Ореховец в 1348–1350-е годы осталась только эпизодом.
В этот период нестабильности победа Александра в Невской битве 1240 г. могла иметь символическое значение, которое она в дальнейшем и сохраняла. Симптоматично и то, что Александр для новгородцев был «Храбрым», прежде чем стал «Невским» [83] .
Ничто в истории текстов новгородских летописей, касающейся взаимозависимости летописей и Жития в их различных редакциях, не противоречит нашему предположению, изложенному здесь.
Прежде чем обратиться к событиям в Швеции во время предполагаемого военного похода на Неву, необходимо рассмотреть один любопытный факт. Написание Новгородской летописи, конечно, как было указано, состояло в воспроизведении оригинального описания кампании. Отражение этого, может быть, имеется в Псковской летописи и частично в Синодальной рукописи. Дальнейшее описание этого события может быть найдено, так как существует дополнительный новгородский источник о Невской битве. Это любопытное апокрифическое «Завещание» шведского короля Магнуса, включенное в некоторые летописи начиная с XV в. Утверждается, что этот текст является завещанием короля Магнуса Эрикссона, написанным им перед смертью. Здесь говорится, что король умер в русском монастыре, в то время как в действительности он умер в Норвегии в 1374 г., после того как его туда выслали в 1364 г.
83
Список новгородских князей в описях или связанных с ними описаниях в НIЛ (с. 163, 471, 560). Хотя эти списки найдены в рукописях с XV в., «Храбрый», несомненно, представляется более ранним новгородским прозванием, чем «Невский». Александр, однажды названный «Невским», и при наличии Жития не мог быть переименован в «Храброго», и наоборот.
Король Магнус в 1347–1350-е годы пытался путем религиозных дискуссий обратить новгородцев в католичество. Когда же эта попытка потерпела неудачу, он решил крестовыми походами принудить Новгород к подчинению. Во время одной кампании ему удалось завоевать и удерживать Ореховец в течение шести месяцев.
В «Завещании» содержится совет-предостережение своему народу — не нападать на Новгород. При этом король Магнус коротко рассматривает предшествующие шведско-русские отношения начиная со времени Невской битвы: «Первее сего поднялся князь Бергер и вшел в Неву, и срете его князь Александр на реце на Ижере и самого прогна, а полки поби» [84] .
84
Лучший текст «Завещания» — в неопубликованной Новгородской Карамзинской летописи (ркп. ГПБ, F. IV. 603. Л. 346–347). Основными являются версии НIЛ и СIЛ. В них и в более поздних хрониках, основанных на них, имя «Биргер» было искажено в «Бергель» или «Белгер», и в этой форме некоторые более поздние жития Александра Невского заимствовали его из «Завещания».
Это единственный источник, называющий имя предводителя шведской армии. Традиционно русская историография воспринимала эту информацию, хотя не всегда правильно оценивала источник [85] .
Недавно И.П. Шаскольский опроверг достоверность «Завещания» в этом вопросе и назвал герцога Ульфа Фаси предводителем шведской экспедиции, хотя он не упомянут как таковой ни в одном из источников. В 1240 г. Ульф Фаси, а не Биргер Магнуссон, был герцогом, следовательно, как считает И.П. Шаскольский, Ульф Фаси возглавил поход на Неву [86] .
85
Ср.: Сахаров А.М. Невская битва // Советская историческая энциклопедия. М., 1967. Т. 10. Стб. 92–93. По контрасту шведские историки, которые знали только «Завещание» в переводе из пространной версии Новгородской летописи, не приняли этой информации. См., например: Ingstrom S. Birger // Svenskt Bibliografiskt Lexikon. Stockholm, 1924. T. 4. S. 419.
86
В то время как предположение И.П. Шаскольского о том, что Ульф Фаси возглавлял поход, выражено осторожно, его утверждение, что Биргер не возглавлял похода, выглядит более определенным, (ср. Шаскольский И.П. Борьба Руси… С. 171–178). В комментарии Ю.К. Бегунова к Житию это предположение становится уже фактом: «поход возглавил Ульф Фаси» (ср.: За землю Русскую! Памятники литературы Древней Руси XI–XV веков. М., 1981. С. 482). И.П. Шаскольский демонстрирует несколько упрощенную точку зрения на политические государственные отношения короля с ярлом Швеции того времени. Попытка И.П. Шаскольского умалить политическую роль Биргера до того, как он стал ярлом, также совершенно неправомерна (ср.: Ahlund D. Den svenska utrikespolitikens historia. Stockholm, 1956. Bd 1. S. 20). Уже в 1230-е годы Биргер действует в пользу короля во внутренних делах, а с 1241 г. — в международных (ср.: Ingstrom S. Birger. S. 419; Hakonar Saga. P. 237). Ничто в таком случае не мешает предположению, что Биргер действовал в пользу шведского короля в 1240 г.,
Утверждая ценность «Завещания» как исторического источника, надо помнить, что, подобно Житию, оно вначале не имело целью историческое описание, а только предостережение, что, однако, не исключает наличия у «Завещания» надежных источников. Очевидно, что кроме двух уникальных фактов, относящихся к шведско-русским отношениям, автор имел весьма смутное представление о событиях в Швеции во время правления короля Магнуса, не обнаруживаемое в других русских источниках. Как мы предположили, автор мог бы это узнать от шведского гостя, приехавшего в Новгород [87] . Помимо имени «Бергер» в связи с Невской битвой, другая уникальная информация, касающаяся крестового похода короля Магнуса в 1347–1350-е годы, была, возможно, взята из русской летописи.
87
Это предположение полностью объясняет содержание «Завещания» (ср.: Шаскольский И.И. Борьба Руси… С. 176).
Автор «Завещания», подобно другим летописным источникам, рассказывает о том, как король Магнус завоевал Ореховец, который новгородцы потом отвоевали. Согласно «Завещанию», король Магнус годом позже возглавил новую экспедицию на Ореховец, во время которой узнал, что новгородцы уже там, и отступил в Копорье, откуда, узнав о приближении новгородцев, убежал морем. Во время шторма в Хольмгардском заливе недалеко от устья Невы он потерял большую часть своей армии, утонувшую в водной пучине.
Хотя только «Завещание» упоминает эту вторую кампанию, подробности кампании находят косвенное подтверждение в двух источниках. Один из них — НIЛ, в которой под 1350 г. (6858) мы читаем: «А рать немецкая истопе в море» [88] . Только НIVЛ имеет это описание. Оно исчезает при дальнейшей переписке, возможно потому, что не имеет смысла отдельно от контекста. Другой источник — так называемая «Поэма соединения» шведской рифмованной летописи. Этот источник рассматривает всю кампанию как одну экспедицию, но его описание заканчивается двумя строчками: «Он выкопал себя из рта Луги (или они бы его там поймали)» [89] . Это согласуется с известием в «Завещании» о побеге короля Магнуса из Копорья перед тем, как он потерпел кораблекрушение в заливе.
88
ПСРЛ. Т. 4, 1. С. 280.
89
Svenska medeltidens Rim-kronikor / Ed. G.E. Klemming. Stockholm, 1865. Bd 1. S. 177.
Располагая двумя независимыми источниками, подтверждающими каждый в отдельности детали описания в «Завещании», мы не имеем никакой причины сомневаться в их достоверности [90] . Что же было источником «Завещания»? Тот факт, что НIVЛ с 1350 г. включает вычеркнутое прежде описание кораблекрушения, которое, чтобы сохранить смысл, должно было бы составлять часть более общего целого, предполагает наличие летописного источника, теперь утерянного. Мы раньше обращали внимание на связь между НIVЛ и НКаЛ. Теперь существует общее мнение, что два сборника выдержек, из которых состоит НКаЛ, были использованы как источники. Однако если мы изымем текст НКаЛ из текста НIVЛ, то остается третий сборник основных коротких описаний с 1117 г. и далее, имеющих отношение к внутренней политической жизни Новгорода. Этот слой описаний, к которым относится известие, описанное под 1350 г., так же как и описание Матфеем Михайловым его семьи, свидетельствует в пользу предположения, что Матфей принимал участие в переписке этого третьего источника НIVЛ [91] .
90
И.П. Шаскольский также отрицает достоверность этих свидетельств «Завещания» (Шаскольский И.П. Борьба Руси… С. 145 и сл.). Текст «Forbindelsedikt» был, очевидно, ему неизвестен. См.: Lind J.H. 1) Nygammelt от N?deborgsfredens graense // Historisk tidskrift for Finland. Stockholm, 1990. T. 75. S. 83 et al.; 2) The Russian Sources of King Magnus Eriksson's Campaign against Novgorod 1348–1351 — Reconsidered // Mediaeval Scandinavia. Odense, 1988. T. 12. P. 248–272; 3) Magnus Erikssons som birgittinsk konge i lyset af russiske kilder // Birgitta, hendesvaerk og hendes klostre i Norden / Nordiskt Birgitta-Symposium i Mariager. 1990.
91
Lind J.H. In the Workshop of a Fifteenth Century Russian Chronicle Editor. The Novgorod Karamzin Chronicle and the Making of the Fourth Novgorod Chronicle // The Mediaeval Text: Editors and Critics. Symposium at Odense, 21 November 1989. Odense, 1990. Матфей Михайлов работал над своей летописью с 1403 по 1411 г. См.: Словарь книжников и книжность Древней Руси. Вып. 2: Вторая половина XIV–XVI в. / Отв. ред. Д.С. Лихачев. Л., 1989. Часть 2. С. 109 (статья Я.С. Лурье).
В таком случае у нас есть все основания верить, что ныне потерянная новгородская летопись, в основном имеющая отношение к политической жизни города-государства, существовала до того, как была составлена в середине XV в. НIVЛ. Из этого источника автор «Завещания» мог позаимствовать дополнительную информацию не только о короле Магнусе и его второй экспедиции, но также имя «Бергер» — имя предводителя шведской экспедиции на Неву [92] .
Как отразился факт Невской битвы в шведских источниках и скандинавско-финляндской историографии? [93] Следует признать, что поход на Неву в 1240 г. в шведских источниках никак не отмечен. В противоположность Руси в Швеции для данного периода источники вообще малочисленны. Располагаем «Хроникой Эрика» — рифмованной летописью, которая, возможно, написана в 1320–1330-е годы. Главное в ней — повествование о роде Биргера Ярла Магнуссона и династии, которую он основал. Невская битва здесь не упомянута, быть может потому, что представлялась недостаточно значимой.
92
Мы имеем все основания быть уверенными в том, что источник летописи был использован при составлении «Завещания», иначе имя предводителя следующего похода на Охту в 1300 г. «Маскалка» было бы трудно объяснить.
93
Далее статья Д. Линда дается в сокращении. Подробно эта тема изложена автором в отдельной работе. (Прим. ред.).