Князь Алтайский

Костин Константин Александрович

Командир моих стрельцов в очередной раз отправился к послу и сообщил, что его хозяин я, то бишь — готов пообщаться с послом, для чего и приглашает его к себе в терем, а, чтобы уважаемый посол не заблудился — предоставляет ему почетный конвой… то есть, сопровождение, в лице четверки стрельцов, которые как раз тут, совершенно случайно, в кустах стояли, конные и оружные. Совпадение, конечно.

Посол понял, что либо он остается здесь торчать, глядя в мою удаляющуюся спину, либо принимает приглашение. Дураком он не был, поэтому степенно кивнул и тронул сапогами коня.

Один-ноль. Кажется…

2

Когда

старика-посла ввели под руки в мой терем… не в смысле, тащили, как конвоиры, а поддерживали, со всем уважением к его возрасту, я уже сидел за столом, который специально для переговоров вытащили в зал терема. Встал и поклонился:

— Викентий Георгиевич, боярин Осетровский, приветствует гостя в своем доме.

Вот когда скажешь спасибо всем этим русским заморочкам — кто кого первым приветствует, да насколько низко кланяется. Не проживи я здесь последнюю пару лет — точно встал бы в ступор или накосорезил чего-нибудь неуважительного.

Я указал послу на то самое место, с которого только что встал. Гостю — самое почетное, место хозяина, Пачак коротко прогнал меня по обычаям телеутов, но все равно я опасаюсь, что ляпну что-нибудь оскорбительное. Будем надеяться, что любой ляп спишется на то, что я — все же не местный… Чего это он завис?

Старик и впрямь замер, глядя на меня, как на заговорившее дерево. Или я все же что-то напутал….? Пауза начала затягиваться…

— Акул-мирза, сын Арбанчы, из рода Тодош, приветствует хозяина дома.

Фух. Вроде нет, все в порядке.

Старик Акул — хех, целого акула ко мне послали… уселся на предложенное место, не чинясь, принял мисочку варенца — что-то вроде ряженки, тоже из топленого молока, но чуть покислее — с удовольствием, не скажу, насколько искренним, отпил, достал трубку, раскурил ее… Я взял свою, не торопясь набил табаком, тоже раскурил от огня свечи и протянул мирзе. Принял его трубку и некоторое время мы мирно курили, даже не глядя друг на друга.

— Прошу прощения, — заговорил старик Акул, — но мне удивительно видеть столь юного человека на месте главы рода…

Фраза была не закончена, но явно подразумевалось — а где твой папа, мальчик? Может, позовешь взрослых и я с ними обкашляю вопросики?

— Вражда между родами не пощадила мою семью. Я — самый старший мужчина в роду.

Старик кивнул, сделав для себя какие-то выводы:

— Как поживает ваша жена? Здоровы ли ваши дети?

Разговор тянулся неторопливо,как будто просто мой собственный дедушка заехал в гости к давно не виданному внуку и теперь интересуется, как тот живет, попутно рассказывая обо всем, что случилось в семье и окрестностях, от вернувшегося из армии непутевого Лехи, который не хочет искать работу, а только пьет и таскается по девкам, до умершей на днях бабы Мани, той самой, которая, помнишь, сватья свекрови кумы соседки сестры мужа твоей тети? Ну, в общем, кому приходилось участвовать в семейных праздниках по случаю изменения количества родни в любую сторону, тот представляет, как это выглядит. Вот только здесь я общался не с дедушкой и вся эта говорильня — всего лишь прелюдия перед обсуждением настоящей причины прибытия гостя.

В книгах, которые мне приходилось читать, этот восточный обычай, поговорить о родне перед важным разговором, обычно описывался примерно так: «Как же, как дети, как здоровье, ну ладно теперь к нашему вопросу». Мол, хватит

болтать о пустяках — к делу. Для старика-телеута же весь разговор был серьезным и поэтому переход «к делу» оказался плавным. Вот только что мы разговаривали о дальнем родственнике, который… вот мы перешли к тому, что этот родственник когда-то знал кого-то, кто жил как раз в этих самых краях, кстати, не знаете ли вы его, уважаемый Викентий? Не знаете, а почему, а как вы здесь поселились, очень интересно, и вот тут выясняется, что мы, оказывается, уже давно обсуждаем мое очучение среди здесь.

— Мой повелитель, князь Кока…

Да, именно так звали здешнего князя. Смешное имя. Наверное. Мне-то особо смеяться не хотелось.

— … хотел бы узнать, почему уважаемый Викентий со своими людьми поселился на его землях. Мы не обвиняем русских в нарушении договоренностей, но еще пять лет назад с русским царем был заключен ряд, подкрепленный клятвой…

Твою мать… Думал — уеду к лешему, за три тысячи километров от Москвы, подальше от политики — так она меня и здесь настигла. Оказывается, Русь и телеуты заключили союзнический договор, вернее, пожалуй — пакт о ненападении, а тут приходит наглый Осетровский и имеет все договоренности в неприличной позе. И, могу поспорить — царь государь, чтоб ему… царствовать долго и счастливо… намеренно не сказал мне об этом договоре НИЧЕГО. Мол, посмотрим, как Осетровский выкрутится. Не получилось? Да и пес с ним. Получилось? Молодец, сильный боярин вырос, такой союзник царю пригодится. Слабые-то ему накой?

— Мой приход сюда… — я взял с блюда кусочек баранины, принесенной с моими извинениями, что, мол, знал бы заранее о приезде гостя, так приготовили бы все, как полагается, а так — ждать пришлось, — … договоренности с царем не рушит. Наоборот — соблюдает.

Мирза Акул спокойно посмотрел на меня. Только комок, движущийся вниз по его горлу, показывал, насколько старика шокировало такое наглое заявление. Интересно, он не подавится тем куском, что от неожиданности проглотил, не жуя? Я в фильмах видел, как таким подавившимся давят на живот со спины, но как это правильно делать — не зна… Смотри-ка, проглотил.

Акул смахнул коротким движением выступившую слезинку, чуть кашлянул:

— Соблюдает?

— Да, — кивнул я.

Викентий, вот теперь давай, по-быстрому придумывай, как именно твой рейдерский захват соблюдает пакт о ненападении. Иначе не только война, но еще и выставишь себя треплом, потеряешь лицо, а на Руси это — чуть ли не самое страшное для боярина…

— Отправился я сюда… — начал я издалека, — чтобы, велением своего царя, найти земли для своего рода. Чтобы, если найдутся подходящие — попросить князя Коку уступить эти земли. Разумеется, сначала попросив князя, а потом уже занимая землю…

Все честно, пока не соврал. О моих планах все равно точно никто, кроме меня, не знал.

— … однако, в ходе путешествия, я узнал, что вот здесь, на этих землях, злобные твари, дети Эрлика, не дают спокойно жить и пасти скот подданным уважаемого князя Коки…

Акул снова кивнул, закаменев лицом. Похоже, я угадываю — оборотни, терроризирующие население, действительно были проблемой, к которой телеуты не знали, как и подступиться.

— … узнав об этом, взял я на себя смелость опустевшие земли занять, чтобы принять на себя удар нечисти, дать ей бой, а уж потом, после победы, испросить разрешения князя продолжить жить здесь…