Князь Благовещенский

Останин Виталий Сергеевич

— Как давно?

— Память потерял?

— Ну да. И сколько не помнишь?

То есть, мое объяснение, как рабочую версию, он пока принял. Уже хорошо.

— Вчера с утра встал и понял, что не могу вспомнить, что было вчера. И днем раньше. Так сказать, на сколько я не помню — не могу. Но события месячной давности, например, вспомнить могу.

Я решил, разу уж парень проторчал в камере два месяца, остановится на сроке в один месяц. Так ему сложнее будет поймать меня на вранье. Тут же вылезла паническая мыслишка,

прооравшая что-то вроде "досочиняешься!" и скрылась.

— Проклятье может?

— Я лично считаю, что это как-то связано с моими делами. — решил я вернуть наш разговор к проблемам меня волновавшим. — Никак этого подтвердить не могу, но чуйка вроде такое говорит.

— Чуйка?

Еще одно незнакомое слово? Блин, да как же тут легко впросак попасть!

— Ну да, чуйка. Чутье, интуиция...

— Да не, я понял. — махнул рукой Глеб. — Странно просто, ты говоришь, дар потерял...

А интуиция у нас, выходит, составная часть дара! Ну здорово!

Чтобы ничего не объяснять и не завязнуть в собственном вранье еще глубже, я ответил пожатием плечами. Не знаю, мол, что тебе и сказать. Так как последнее утверждение было правдой, выглядело, должно быть, убедительно. Во всяком случае, следователь перестал меня разглядывать, погрузившись в мысли.

— Он странно на тебя смотрел. — выдал он через некоторое время, проведенное нами обоими в молчании.

— Витя? Ты говорил уже.

— Нет, погоди, я не о том сейчас. Он удивился, что ты пришел. И еще больше удивился, что ты хочешь узнать о нападении на себя.

— И что? Ты же сам сказал, что я был его заказчиком.

— Тут, понимаешь, есть еще одна странность. — следователь прикрыл глаза и говорил будто бы с самим собой. — Про то, что можно закрыть возможность получения информации о заказчике, заплатив за это, знает очень немного людей. И ты к ним не относишься — в других сферах крутишься. Но это ладно, можно списать на то, что ты каким-то образом знаком с кодексом триады. Но!

Тут он поднял палец. Точнее, ткнул им в крышу машины, не рассчитав силу.

— Представь себе поведение твоего недоброжелателя: он заказывает триаде нападение на тебя, но неуверен, что у них получится и предусмотрительно блокирует возможность получения информации о себе через минцев. Кто, скажи мне, так делает? Тот, цель у кого не убить.

Тут он взял паузу и пристально на меня посмотрел. Явно наблюдая за реакцией. Ну пусть полюбуется, Шерлок благовещенский! Про то, что меня хотели припугнуть москвичи, я уже знал.

— Допустим. — подбодрил его. — Допустим, меня не хотели убивать, а только надавить. Где-то я узнал больше, чем заказчику хотелось. При моем положении, как ты понимаешь, это неудивительно. Но могло быть и по-другому. Я что-то узнал, недоброжелатель запаниковал и кинулся с заказом к триаде.

— Предусмотрев возможность того, что выживешь и придешь

к Вите за информацией?

— Почему нет? Если это китаец, в смысле минец, он мог знать о кодексе триады.

— Ну да, ну да. — по-старушечьи покачал головой Самойлов. — Слушай, а давай одну версию проверим? Только ты делай, как я скажу, ладно? Я ничего объяснять не буду, а то Витя нас раскусит. Просто подыграй мне.

И не дожидаясь моего ответа, выскочил из машины.

Витя по-прежнему стоял за прилавком. Увидев нас, он радостно оскалился и вскричал:

— Решил покупай жене кольцо? Хорошая скидка дам!

Вот теперь я был абсолютно уверен, что китаец паясничал, а на самом деле по-русски говорил не хуже меня. Не знаю, почему появилась такая уверенность, я словно бы прочитал его. Не мысли, а его самого. Или вспомнил? Сорокапятилетнего мужчину, которого на самом деле зовут Гуань Пэнь, женатого, имеющего взрослую дочь...

"Что это?" — тут же возопила часть меня в страхе. — "Откуда я это знаю?"

"Заткнись! Отголоски памяти владельца тела!" — быстренько выдала заключение другая моя часть.

Я, наблюдавший за этим коротким спором откуда-то сверху, сразу же согласился с версией всплеска памяти. Очень логичной и все объясняющей. Согласился официально и тоже призвал к порядку "паникера".

Но на самом деле, сделал это без уверенности.

— Нет, продолжить наш разговор, Витя. — жестко пресек кривляния китайца Глеб.

— О чем? — удивился тот. — Мы все сказать!

— Не все. Мой друг подтверждает снятие запрета на информацию и не имеет финансовых претензий.

"Что?"

Китаец взглянул на меня вопросительно. Он ждал моего ответа.

— Н-н... Да. — да гори оно все огнем! Что еще за игры? Я потом с этого Глеба всю душу выну! — Я подтверждаю.

— А я — принимаю. — чуть поклонился Витя. — Прошу вас пройти кабинет. Моя дочь приготовит чай.

Он толкнул дверь в стене и приглашающе повел рукой. Говорил он совсем без акцента.

— Это что значит, Глеб? — спросил я, уже зная, каким будет ответ.

— Ты и есть заказчик. — ответил Самойлов, глядя на меня с интересом исследователя царства насекомых. — Пойдем, послушаем на кой ляд тебе это понадобилось.

Заказчик

За дверью оказалась небольшая комната, служившая хозяину и складом, и местом для отдыха. Одна из стен была полностью занята стеллажами с разноцветными коробками, надо полагать, — с украшениями. В центре помещения стоял круглый стол, за которым сидела юная китаянка, занятая шитьем.

— Моя дочь Сюин. — представил ее Витя.

Девушка тут же вскочила и поклонилась. Симпатичная дочка у посредника китайской мафии. Глеб, удивив меня, поклонился девушке в ответ и, обращаясь к Гуань Пэню, произнес: