Князь Кий
Шрифт:
– Здрав будь, воевода!
– Здрав будь, честной воин. А это кто там?
Богдан обернулся и увидел Злату, выходившую из воды. Нагая девушка мелькнула, как русалка, и скрылась за ветками ивняка.
– Кто это?
– удивлённо переспросил Борислав.
Растерявшийся Богдан не сразу нашёлся, что ответить. Потом упрямо нагнул голову, решил стоять на своём:
– Мой товарищ, Злат. Новый гридень княжий.
– Гридень? А мне что-то другое показалось Или у меня глаза плохи стали?
Богдан пожал плечами.
– Отрок Злат…
– Имя у него чудное, у этого гридня, и сам он… - Воевода пристально вглядывался в лицо Богдана.
– Постой, постой! Ты тот самый княжий спаситель, что из трясины его вместе с Кречетом вызволил?
– Тот самый, - отозвался Богдан, обрадованный, что разговор уклонился от опасной темы.
– Кабы не я, и тебе худо пришлось бы - потерял князя на лове!
Воевода пропустил мимо ушей дерзкий намёк.
– А ведь я тебя видел ещё раньше… Где? Никак не припомню. Обличье твоё мне больно знакомо.
Гридень снова насторожился.
– Э, мало ли где ты мог меня видеть! Земля наша велика. А я вот тебя, хоть ты и воевода, не примечал прежде.
– Не ты ли помогал Ратше на его кузне в Житомире?
Богдан вздрогнул, услышав название своего родного городища. Заметил ли это воевода?
Но воевода уже не слушал гридня. Зашуршали ветки, и рядом с Богданом встал юный и статный витязь в лёгкой кольчуге, облегавшей его тонкий стан, в жёлтых сафьяновых сапогах. На поясе - кривая хазарская сабля. Золотистые волосы упрятаны под шелом и бармицу - кольчужную сетку, прикрывающую затылок и щеки. Милое юношеское лицо, покрытое ровным загаром, тонкие брови, чуть припухшие обветренные губы… Даже Богдан с трудом узнал в этом юном витязе вчерашнюю замаращку, встреченную им в предгорьях. Добрый гридень получился из неё. Лишь глаза, зелёные, русалочьи, улыбались загадочно, напоминая о том, что видел Богдан, обернувшись ненароком к реке…
– Ну, вот и я, - гридень непринуждённо положил небольшую смуглую руку на плечо Богдана, аза его без удивления, но с любопытством оглядели воеводу. Тот круто развернул коня и, ударив его в бока золотыми шпорами, поскакал прочь от реки.
Богдан стряхнул Златину руку с плеча.
– Ты чего?
– удивилась девушка.
– По твоей милости чуть не посварился с воеводой!
– Так разве ж я виновата?
– Злата обиженно поджала губы.
Он посмотрел на неё, покачал головой и ничего не сказал.
Князь и его свита через сутки вернулись из горного аула, подписав ряд с ясским князем и старейшинами.
Договорились, что ясы будут выплачивать дань посаднику киевского князя в Тмутаракани. За это Святослав обязался не притеснять их, не воевать с ними, а помогать им отбивать набеги арабов и хазар. Ясы обеспечили русское войско провиантом, дали провожатых и толмачей, чтобы вести переговоры с касогами.
Несколько дней войско отдыхало, готовилось к дальнейшему походу. Святослав, узнав о возвращении своего гридня, призвал Богдана к себе,
– Ты того ромея больше не видел?
– Нет, княже. Он как в воду канул. Может, сюда, к ясам, или касогам подался?
– Не доводилось о нём слышать. А попался бы… Ну, хватит ромеев. Я хочу тебя сотником поставить над гриднями, заместо старого Путяты, что помер от лихоманки. Справишься?
– Жалуешь меня, княже, не по заслугам…
– А кто из болота князя вытаскивал?
– То давно было, и не знал я, что ты - князь.
Лютому смерду помог бы в беде…
Святослав нахмурился, а Богдан понял, что сболтнул лишнее.
– Спасибо, княже. Буду и сотником служить тебе верой и правдой. И прошу ещё об одной милости. Со мной из полона ушёл отрок. Златом звать его. Храбрый отрок, места здешние знает, сам он из Тмутаракани. Так дозволь его взять в гридни!
– Добрый отрок, говоришь?
Богдан с трудом выдержал испытующий взгляд Святослава.
– Мы с ним вон какую дорогу прошли. Успел я увидеть, что он страха не ведает. Зверя барба не побоялся…
– Какого зверя барба?
– удивлённо поднял брови князь.
– Где вы его повстречали?
Богдан смущённо замялся. Он опасался, что князь не поверит ему, сочтёт хвастуном. Потом махнул рукой и принялся рассказывать о своих и Златиных приключениях в горах, о встрече с турами и схватке с барбом.
Глаза Святослава заблестели: с отроческих лет он страстно любил ловы, единоборство с диким зверем.
– Жаль, что не мне попался тот барб! Старики сказывали, что он живёт в полуденных краях, даже на хазарских землях редок. Хотя видели его и в Диком поле единожды. А мне не повстречался он… - Князь вздохнул и заговорил уже деловито:
– Быть по-твоему, записывай своего отрока в гридни. А пока отдыхай, набирайся сил, готовь сотню к походу.
Ещё не успело войско выступить, как нового гонца прислал Вуефаст из Саркела. Князь слушал его в присутствии воевод и тысяцких. И молодой сотник Богдан стоял рядом, ожидал княжеских приказов.
– Пошто воевода по сей день стоит в Саркеле?
– строго спросил гонца Святослав.
– Пошто не отправился с данью и с полоном в Киев?
Молодой воин с рябым безусым лицом спокойно встретил недобрый взгляд Святослава.
– Про то, княже, воевода велел тебе донести, для того и послал меня за тобою вдогон. Ослабел он от ран, едва не помер после свары с вятичами. Сотник Глеб за него оставался, не знал, что решить - выступать или по-прежнему стоять в Саркеле. Воеводу бы до Киева не довезли хворого, воев мало, чтоб оберечь добычу, в Диком поле опять неспокойно. Печенеги рыскают по степи, да и хазары появились. Их ватаги под самым Саркелом видали…
– Видали!
– насмешливо передразнил его Святослав.
– Так вы на них спокойно и глядели?