Князь Лавин
Шрифт:
– В том-то и дело, что нет! – почти простонал Юэ. Перед его внутренним взором вот уже третий день нескончаемой вереницей вставали лица людей, которых он знал, – смеющиеся, грустные, яростные. Невозможно было поверить в то, что этих буквально излучавших жизнь людей больше нет, – Варвары каким-то образом заставили командующего выслать десятитысячное войско из города, и уничтожили его. А потом… потом с помощью неведомо откуда взявшихся хуа пао разрушили ворота и ворвались в город. Я уверен, что было что-то еще, однако командование доводит до меня только то, что считает нужным. А такая узкая картина событий сводит меня с ума!
О-Лэи
– Мой отец всегда говорил, что командующий войском обязан в первую очередь обеспечить себя полной и достоверной информацией, – сказала она, – Если хоть одно звено окажется неполным, это может привести к гибельным последствиям вследствие неверной оценки происходящего.
" Да. Она дочь Фэня, величайшего стратега всех времен. С какой женщиной еще можно свободно говорить о таких вещах?" – подумал Юэ. За это последнее время он обнаружил, до какой же степени стал доверять ей свои помыслы, свои страхи и обиды. Его визиты в неказистый домик на окраине становились все чаще.
Обстановка комнаты, где они сидели, была очень скромной. Юэ приходилось тратить практически все свое сильно урезанное жалованье, чтобы оплатить дом, и на приобретение обстановки, к которой дочь стратега, вероятно, привыкла, ему попросту не хватало средств. Однако О-Лэи ни разу не показала, что она чем-то недовольна. Она неизменно встречала его у двери мягкой улыбкой, провожала в маленькую опрятную комнату с белеными стенами, и вела себя так, словно они находились в самом Шафрановом Чертоге. Ее манеры были безупречными. Даже слишком.
– Твой уважаемый отец знал, о чем говорил, – отвечал он мрачно, – Я сейчас чувствую себя как человек, которого лишили света и велят двигаться наугад. Я не верю глупым утверждениям Пан Цуна, что взятие Шамдо было случайной удачей, и невежественные варвары не воспользуются плодами этой победы. А они еще как воспользовались! Следом за ужасным разрушением Шамдо города обеих Гхор, – один за другим, – открыли свои ворота перед ними! Они взяли обе провинции, одержав всего лишь одну победу!
– " Страх и наслаждение, – два самых известных способа управлять", – процитировала О-Лэи, – в хрониках императора Кайгэ указывается, что именно так возникла Срединная империя. После того, как армия императора Кайгэ стерла с лица земли все население восставшего царства Фуань, включая грудных детей, засыпала землю солью и оставила от ранее прекрасных городов дымящиеся руины, остальные царства приняли его власть над ними добровольно, образовав невиданную доселе великую империю… Хроники отмечают это деяние, как милосердный способ ведения войн, так как, несомненно, потери от постепенного завоевания всех царств были бы намного большими…
Ему до сих пор было странно вести с ней такие разговоры. Юэ воспитывали в уверенности, что с женщинами возможно разговаривать всего о трех вещах: о цветах, о временах года и о них самих.
– Да, но уважаемый Пан Цун, похоже, отказывает варварам в столь изощренном уме, которых отличал величайшего из наших императоров, – горько сказал Юэ, – А я, тем не менее, вижу, что они добились величайшего успеха. Теперь положение изменилось не только в Срединной, но и здесь, в Ургахе.
– – Хайбэ Юэ, а вы разве думаете, что Ургаху грозит особенная опасность? – мягко спросила О-Лэи, -Мой женский ум, конечно, слишком узок для того, чтобы
" Я стала говорить, как моя мать. Вот откуда берется смиренность – она проистекает из понимания того, сколь опасен мир и сколь важным может быть каждое сказанное в нем слово. Раньше эта напускная скромность казалась мне унизительной, а теперь кажется столь мудрой!"
– Моя госпожа, ваша мудрость меня поражает, – поклонился Юэ коротким вежливым движением, – Конечно, я сам думаю так же. На месте господина Пан Цуна я бы предпочел усилить все ведущие в Ургах пути, и ожидал указаний от императорского Дома Приказов. Однако князь Ригванапади, как я понял, усмотрел в сложившейся ситуации возможность нанести удар по варварам.
– Разве это не означает "разворошить осиное гнездо?" – О-Лэи чуть приподняла брови. Здесь, в Ургахе, она уже давно оставила придворный обычай набелять лицо толстым слоем, – во-первых, от невозможности просить Юэ о необходимости покупать ей притирания, а во-вторых, чтобы не так бросаться в глаза среди местных жителей, которые, вероятно, нашли бы этот обычай отталкивающим и странным.
– По крайней мере, вероятность этого велика, – Юэ принялся нервно расхаживать по комнате, заложив руки за спину, – Прошлые и нынешние события показывают, что варвары не являются стадом неразумных животных, которых один удачный маневр обращает в бегство. Я участвовал в боях против них, и был поражен их яростью и сплоченностью. В прошлогодних боях участвовали даже женщины!
– Должно быть, это очень сильные и выносливые женщины, – задумчиво сказала О-Лэи. Ее внимательный взгляд не отрывался от опечаленного лица Юэ. – Но я вижу, вас заботит что-то еще, хайбэ Юэ.
Она чуть улыбнулась, и Юэ удивился тому, как легко эта маленькая юная женщина читает по его лицу.
– Да, – со вздохом признался он, – Мне приказано выступать, как только стает снег, на перевал Косэчу.
– Господин Пан Цун поручил это дело вам? – в ее мелодичном голосе прозвучало искреннее огорчение, – О, как печально!
– Все во мне противится этому назначению, – проговорил Юэ, – Невозможно вести людей в бой с ощущением совершаемой ошибки. Это превращает победу в поражение еще до того, как начаты военные действия.
– Да, мой отец говорил так же. Он постоянно повторял, что победа наполовину определяется состоянием духа воюющих сторон, и самая великая победа – та, что выиграна до того, как сражение началось.
– Они гонят меня, словно барана на бойню! – взорвался, наконец, Юэ, – После того, как я потерял столько людей из-за их идиотского приказа, мне снова назначают начальником напыщенного глупца, приказам которого я должен беспрекословно подчиняться!
– Глупость командующего способна превратить самое выгодное положение в неблагоприятное, и заведомую победу обречь на поражение, – лицо О-Лэи было очень серьезным, широко распахнутые глаза смотрели прямо, – Теперь, когда я знаю то, что знаю, я буду очень беспокоиться о вас.
Юэ тряхнул головой, словно отгоняя какие-то навязчивые видения, и с видимым усилием улыбнулся. Присел напротив нее, наполнил ее и свою чашку золотистым чаем из лепестков хризантем, – ароматным и чуть горчащим.
– Моя госпожа, вы даже не представляете, как много разговоры с вами значат для меня!