Князь мертвецов

Кащеев Кирилл

«Знаю» - Митя хорошо помнил, как легко и просто их с отцом приговорили к смерти в зубах восставших мертвецов - и не Алешкина вина, что не вышло, тот старался. Хотя сам, своими руками, пока не убивал: темной дымки, отмечающей убийц, на нем не было. Вот ведь как: порядочные люди - вроде самого Митя - могут и по десятку трупов за душой иметь, а Алешка остается мерзавцем, хоть с трупами, хоть без!

– ... а дела у нас в последнее время расширяются, - продолжал заливаться соловьем Алексей.
– Ведомство вашего батюшки, Митя, так и не смогло отыскать пропавшее после набега железо, - глаза его довольно блеснули.
– Если в ближайшие

дни ничего не изменится, а это, сами понимаете, маловероятно, то бельгийским заводам придется взять на себя питерский заказ. В город уже прибыл представитель «Общества Путиловских заводов».

«И это я знаю», - Мите пришлось сделать усилие, чтоб удержаться и не кивнуть.

– Вскоре отец ждет его к себе. Он как раз вошел с бельгийцами в долю.

– Своевременно!
– протянул Митя.

– Всего лишь расчет и предвиденье!
– нагло ухмыльнулся в ответ Алешка.

Митя и раньше не сомневался, что Лаппо-Данилевские причастны к набегу. А теперь этот наглец практически впрямую намекает и думает, ему это обойдется?

– Столько дел предстоит!
– Алексей помотал головой как лошадь перед неподъемной телегой - которую хочешь-не хочешь, а везти надо! – Отец настаивает, чтобы я во всем участвовал. Приятно сознавать, что самый близкий человек ценит твои таланты, - его насмешливый прищур не оставлял сомнений – о разногласиях в семье Меркуловых он знает. Еще и невинным тоном добавил.
– Жаль, что вас с батюшкой почти не видят вместе. Будто он вам вовсе и не отец!

«На каторгу вы с своим батюшкой отправитесь разом, по-родственному. Уж я позабочусь!» - холодно и даже слегка отстраненно подумал Митя.

– А что касается вашего вопроса, Митя...

Задумавшийся Митя невольно вздрогнул: какого вопроса?

– То я и впрямь рад государеву указу. Излишек образования заставляет представителей низших сословий забывать свое место. Они думают, что, если справляются с математикой и гимназической латынью, так могут справиться и с университетским курсом, а потом уж и вовсе лезут в правления и в комитеты. Не только уездные, но губернские и столичные! Так говорит мой отец, и он прав!

– Или просто боится конкуренции?
– сквозь зубы процедил Захар Гирш.

– Мне нравится наша кухарка - у нее получается прекрасное бланманже! Вот пусть она и ее дети тоже продолжают управляться на кухне, а дела серьезные, особенно государственные, оставят природой предназначенным для этого людям!
– и Алешка ехидно добавил.
– Ne sutor ultra crepidam!⁷

Судя по выражению лица гимназиста, Алешку снова собрались бить.

– Жаль только, в империи нет столько Кровных, чтобы занять должности во всех комитетах. Особенно уездных.
– обронил Митя.

И с наслаждением полюбовался как лица что Алешки, что его противника вдруг приобрели одинаковое выражение.

– А что вы на меня так глядите, господа? Только Кровная Знать предназначена для государственных дел по своей природе, унаследованной от Чтимых Предков.

– Дворянство!
– вскинулся Алешка.

– Всего лишь потомки дружинников, получивших надел земли от Кровных князей.

– Землю, которую они должны были защищать!
– нравоучительно поднял палец Алешка.
– Земля эта полита кровью дворянской, дворянство - щит и меч империи, кто, кроме нас...

– Мой дядя, старший брат отца, погиб в семьдесят восьмом, на русско-турецкой. Он был из кантонистов⁸.
–

устало сказал Гирш.
– А дед - в Крымскую.

— Вот видите, Алексей?
– ласково подхватил Митя.
– Не так уж велика разница между сыном сапожника и сыном господина Лаппо-Данилевского. Во всяком случае, с точки зрения Кровных.

– Сыну сапожника как-то не слишком льстит!
– буркнул Гирш.

Пальцы Алешки на набалдашнике трости побелели, он кинул на Митю убийственный взгляд и процедил:

– Есть еще образование и воспитание!

– То есть, те же математика и латынь?
– еще ласковей напомнил Митя.

Конечно, разница есть! Но если Лаппо-Данилевские выступают за привилегии дворянства, то Мите ничего не остается, как стать либералом. И может даже чуть-чуть рэволюционэром. Как там у франков? Libeгte, Egalite, Fгateгnite?⁹ Великие Предки, это он Алешке тоже припомнит!

– Полагаете, государь ошибается?
– в голосе Алешки задрожало предвкушение.

– Полагаю, кровный правитель-Даждьбожич, не нуждается ни в моем одобрении, ни в вашем. Как верно подметил ваш батюшка: не следует забывать свое место! Честь имею!
– Митя приподнял шляпу, давая понять, что разговор окончен.

Алешка неожиданно качнулся вперед, его лицо оказалось совсем близко от Митиного, и он тихо, на пределе слуха, выдохнул:

– Полагаете, ваше место выше моего? Сомневаюсь! Если уж вас сразу за своего не признали...

– О чем вы, Лаппо-Данилевский?
– ровно, даже не думая понижать голос, спросил Митя.

– Да так... На псарнях тоже псари сердобольные случаются: чем топить случайных щенков, лавочникам их пристраивают, мастеровым. Это я к разговору о природе. Доброго дня!
– и он направился прочь, с шиком постукивая тростью по мостовой.

– Что за тупость он тут ботал? Ума, что ли, от спеси дворянской совсем лишился?
– сквозь зубы процедил Гирш.

Митя сделал вид, что не замечает устремленных на него взглядов. Алешкины слова, а тем более спрятанные под ними намеки были омерзительны и предельно оскорбительны, но Митя бы их даже не понял, если бы не разговор с Урусовым! А он еще гадал, много ли Алешка увидел, когда Митя уничтожал мертвецов на бабайковском подворье? Что ж, кажется, достаточно, чтобы сделать выводы. Те же самые, что Урусов, и возможно - губернаторша. Что Митя – незаконнорожденный Мораныч. И что теперь? Как Лаппо-Данилевские намерены использовать это знание? Попытаются опозорить отца или самого Митю? Алешка с отцом, конечно, негодяи и убийцы, но не самоубийцы же, чтоб впрямую, а не как Алешка только что - завуалированным намеком!
– лезть в дела семейные кровных Моранычей.

– Думаю, его слова предназначались не нам. И не стоит о чужих делах любопытствовать. вдруг вмешался молчавший все это время спутник Гирша.

Спокойный и неожиданно напевный голос реалиста разорвал лихорадочный хоровод Митиных мыслей.

– Вы уж простите, что сразу не представился, но вы с Лаппо-Данилевским так чудно переругивались, - реалист развел руками.
– Боялся пропустить хоть слово!

– Мы не переругивались!
– Митя поглядел на него надменно.

– Да-да, вы это... как там говорится... о, подпускали друг другу шпильки!
– ухмыльнулся реалист.
– Так что оба теперь смахиваете на подушечки для булавок: насчет дворянства вы его подкузьмили, но он вас тоже достал, хоть я и не понял - чем!