Князь мертвецов
Шрифт:
– Ой, тож мой найлюбименький паныч!
– радостно возопила Одарка, бросаясь к Мите будто тот был ее давно потерянным и внезапно обретенным сыном.
– А шо вы тут робыте?
– протянула она, любовно оглядывая Митю, и тут же скуксилась, будто норовя заплакать.
– Ой! Це тому, шо пан Шабельский вас до панночки Зиночки пускать не велел?
– Родион Игнатьевич?
– пытаясь вывинтиться из объятий Одарки, пропыхтел Митя.
– И правда не велел?
– а он считал, Даринка выдумала.
– Дарья Родионовна его попросила?
– Ну вы, паныч, скажете!
–
– Панночка Даринка, звычайно ж, поважная ведьма, так то больше среди простых людей. А у батьки с мамкой, да братца старшего, к ней аж ниякого уважения не имеется, командуют, як хочут. Она, бывает, упирается, бо панночка у нас тоже не без гонору, да только завсегда их верх. Вот старшая панна-ведьма Шабельская, тетушка покойная, шоб ей под адским котлом дров поменьше, да смолу пожиже... От она командирша была, всё семейство у ней по струнке ходило. Так она ж ведьма старая была, досвидченная ... А нынешняя шо - двенадцать годочков! Тоже мне - ведьма! Дитё горькое. То паныч Петр сказал, шо вы панночек того... котро… копро... копрометуете, ось! Так шо благодарить вас велено, але до панночек Зиночки да Лидочки вам не можно.
— Вот как...
– протянул Митя.
Это было неожиданно. Наслушавшись легенд про ведьм Шабельских, Митя уже представлял, как Даринка командует своим семейством в меру детского разумения, но у Родиона Игнатьевича в семье все было традиционно. Тогда получается, потратить взятую с варягов добычу на бал и альвийский шелк для сестер придумала вовсе не Даринка?
– А записку передать?
– И не просите, паныч!
– отрезала Одарка.
– жалко мне вас, але ж так-то оно неправильно будет. Пан велел - не можно, значит, не можно!
– Да не Зиночке! И не Лидочке!
– он торопливо вытащил крохотный блокнотик с золотым карандашиком, из подарков бабушки-княгини. Даже сейчас не удержался, чтоб мгновение не полюбоваться прелестной вещицей. Принялся торопливо царапать записку.
– А кому?
– удивилась Одарка.
– Даринке, - Митя свернул записку и сунул его в пухлую ладошку прислуги.
– Тю!
– Одарка держала записку на вытянутой руке, как дымящуюся бомбу.
– вы що, паныч, решили до всех панночек Шабельских залыцятыся17? А чого з конца пишлы? Наступная - панночка Ада!
– Un biglietto, eccolo qua!18– вдруг громко и совсем не мелодично пропели у Мити над ухом, и тонкая рука в перчатке выхватила записку из пальцев Одарки.
– Ну-ка посмотрим, что здесь!
– и неслышно подкравшаяся к ним Лидия отбежала в сторону.
– А говорят, мы плохо воспитанные, - задумчиво сказала Капочка (или Липочка), а ее сестра-близнец столь же задумчиво покивала.
– Откуда вы здесь?
– только и смог спросить Митя, растеряно поглядывая то на черный ход, то на всех семерых сестричек Шабельских, включая Даринку, с напряженным интересом взирающих на него.
Ответила ему Ада:
– Хотим вернуться домой так, чтобы наш брат Петр не заметил. что мы ходили в лавку, - в руках у каждой из сестриц и впрямь были
– Лидия! Немедленно верни Мите записку!
– голос третьей по старшинству сестры стал угрожающим, стеклышки пенсне зловеще блеснули.
– Верни!
– воинственным писком поддержала ее Алевтина.
– Она не твоя!
– Откуда ты знаешь, может, как раз моя? У меня сохранилось немало Митиных писем, - бросила Лидия, отступая еще дальше, чтоб не дотянулись, и принялась разворачивать записку.
– Отдай, кому говорю!
– насупившаяся Алевтина сунула свой сверток близняшкам и широко растопырив руки, ринулась к сестре.
Взмахнув пышным подолом, Лидия с хохотом увернулась и подняла записку на вытянутой руке, чтоб сестра не дотянулась.
– «Нужно срочно увидеться по нашему делу», - запрокинув голову, торопливо зачитала Лидия и презрительно поглядев Мите в лицо, скомкала записку в кулаке.
– Ни ко мне, ни к Зинаиде у вас, Дмитрий Аркадьевич, никаких дел быть не может! Зинаида!
– Лидия напористо повернулась к сестре.
– Что папа сказал?
Застывшая в отдалении от сестер Зиночка опустила голову и уставилась на выглядывающие из-под юбки носки своих туфелек.
– А вы ему и не нужны!
– выпалила Алевтина.
– Дуры две!
– Алевтина права, - сказал бледный от унижения Митя.
При звуке его подрагивающего от гнева голоса Капочка и Липочка переглянулись с видом: «Сейчас что-то будет!». Запустили пальцы в Алевтинин кулек и принялись дружно жевать, не сводя глаз с разворачивающегося перед ними представления.
Лидия и Зинаида одинаково гневно обернулись к нему, а Митя тонко усмехнулся:
– Я пришел вовсе не к вам, Лидия. И даже не к вам, Зинаида. Я пришел к Аде. Проводить ее на некий... кружок.
Ада сдвинула пенсне на кончик носа, и близоруко щурясь, воззрилась на Митю поверх стекол.
Лидия деланно рассмеялась:
– Какая нелепая выдумка! Думаете, мы поверим, что вам вдруг стали интересны Адины обоже - все эти борцы за сирых и убогих? Ха-ха-ха, не верю! Решили использовать старый прием: сперва пытались заставить ревновать меня, ухаживая за Зиной, теперь хотите, чтоб ревновала Зина, ухаживая за Адой!
– Я не ухаживаю за Адой. Я всего лишь заменяю Ингвара Штольца - он на этот самый кружок нынче пойти не может, а мне любопытно. Вот я и взялся проводить Аду, - небрежно повел плечом Митя.
– Не может же приличная барышня отправится на подобное... суаре одна?
Щеки у Ады вспыхнули.
– А ты, дорогая сестрица, полагаешь, ухаживать за кем-то из нас можно только ради тебя? Благодарю, я это запомню!
– Зина подхватила юбки и гордо задрав носик, проплыла мимо Лидии.
– Я вовсе не то...
– попыталась остановить ее Лидия, но Зина только отпрянула, не давая к себе притронуться, и скрылась за дверью черного хода.
– Надеюсь, ты не собираешься никуда с ним идти?
– накинулась она на Аду.