Князь Путивльский. Том 2
Шрифт:
Армянский купец и капитан Андроник связался не с венецианскими купцами, а с тамплиерами, которые давали в кредит всего под десять процентов. Венецианцы начинали с сорока и не опускали ниже двадцати. Поскольку на Руси не было офисов «Банка «Тамплиеры», где я мог бы обналичить их вексель, пообещали через пару недель подогнать всю сумму золотом. Кстати, Андроник, попав на сушу и убедившись, что я не собираюсь обирать его до нитки, решился выкупить не только свое судно, но и часть товаров, которые не поместился в мою шхуну. Заодно договорился в счет долга перевезти груз тамплиеров их подельникам на Крит. Подозреваю, что, благодаря
— Хочешь опять меня ограбить?! — недоверчиво произнес армянин.
— Я одно и то же судно два раза не захватываю, — сообщил ему. — Примета плохая.
По случаю моего приезда Виллардуэны закатили трехдневный пир. За последние два года их финансовое положение заметно улучшились. Во-первых, закончили строительство большинства замков, которое поглощало уйму денег; во-вторых, и сами занялись пиратством. К берегам Африки ходить опасались, боялись открытого моря, поэтому отправляли флот из трех-пяти галер к берегам Иконийского султаната. Купеческие суда захватывали редко, потому что навыки пока не наработали, а вот побережье грабили на славу. Пусть добыча была и не очень ценная, зато много. Я пошутил по этому поводу, что им надо было раньше отправить младшую дочку на встречу со мной. Шутку восприняли вполне серьезно.
— Нам раньше и в голову не приходило, что на море можно больше добыть. Мы все выросли вдали от моря. Я впервые увидел его, когда отправился в крестовый поход, — признался князь Жоффруа, рядом с которым я сидел за пиршеским столом. — Когда ты вернулся от сарацинов с богатой добычей, все мои рыцари решили поменять коней на галеры. И трубадуры сразу вспомнили, как Ричард Львиное Сердце захватывал сарацинские корабли. Только об этом в последнее время и поют.
— Ричард был сыном Генриха Плантагенета? — спросил я.
— Да, — ответил князь и добавил: — Не хотел бы я умереть, как Генрих.
— А как он умер? — поинтересовался я.
— Обобранный до нитки и покинутый своей свитой. Когда его нашли, был наполовину съеден червями, — рассказал Жоффруа де Виллардуэн. — В конце жизни он рассорился с женой и сыновьями, воевал с ними. В итоге остался один.
А такой милый был юноша. Абсолютная власть в больших дозах убивает сначала душу, а потом и тело. Интересно, был ли мой сын в его свите?
Князь почти ничего не ел и мало пил. Он еще пытался бодриться, но понятно было, что долго не протянет. Наверное, поэтому и вспомнил смерть Генриха Плантагенета. Мне кажется, у Жоффруа де Виллардуэна рак. Эту болезнь пока не знают и не лечат. Считают, что это старость убивает. Впрочем, и в двадцать первом веке при таком диагнозе врачи чаще помогают болезни, чем больному.
На четвертый день мы отправились охотиться на волков. На Пелопоннесе хорошо развито животноводство. Для себя держат коз и овец, а на экспорт выращивают ослов, мулов и лошаков. Говорят, они пользуются большим спросом в Италии, особенно у монахов. Свояк свояка узнает издалека. Отправились на
Было теплое солнечное утро, предвещающее жаркий день. Дул северо-западный ветер, обычный в этих краях летом. Мы с час ехали в гору по широкой дороге, потом свернули в долину. Туда нам будут выгонять волков. Основную работу будут делать собаки. Нам останется только добивать затравленных хищников. Меня такое мероприятие не увлекало. Поехал, чтобы развеяться после затяжного пира. Поэтому немного отстал от всех. Хотел обдумать, не заскочить ли на обратном пути к берегам Трапезундской империи? Освобожденные из рабства трапезунды рассказали, что к ним приплывает много купеческих судов из разных стран — отблагодарили, как смогли.
Рядом со мной сразу оказался Роберт де Куртене. Он ехал на спокойном вороном жеребце преклонного возраста. Сам выбрал его. Нормальный молодой рыцарь сядет на такого коня только в крайнем случае и никогда для прогулки с дамами.
— Говорят, у себя в королевстве ты самый лучший полководец. Единственный, кто победил татар, — неслабо лизнул Роберт.
— Не победил, а всего лишь не дал победить себя, — отказался я от незаслуженной славы.
— Это одно и тоже, — не согласился он. — Не обязательно выигрывать сражение. Главное — не проигрывать важные, — проявил Роберт де Куртене неожиданный для меня ум.
Я даже посмотрел на него без былого пренебрежения. Роберт уловил перемену в моем настроении и перешел к делу:
— Мне нужна твоя помощь. Не столько войсками, хотя и они не помешают, но и как полководца. За тобой пойдут и франки, и ромеи, и славяне. Мы за несколько дней вернем мой трон, — сказал он и продемонстрировал широту своей души: — Станешь моим соправителем. Мне все равно не нравится заниматься государственными делами. А когда у меня родится дочь, выдам ее замуж за твоего сына.
Как говорят на Руси, курочка в гнезде, яичко еще глубже, а бабушка цыплят считает. Вот только, кто помешает отравить или пристрелить на охоте соправителя?! Стоит намекнуть баронам — и найдутся десятки желающих услужить императору.
— Войско все равно потребуется, и не малое, — произнес я. — Надо бы и с Иваном Асенем договориться. У меня с ним хорошие отношения, но ты отказался жениться на его дочери.
— Уже согласен, — поспешил заверить Роберт де Куртене. — Моя бывшая жена ушла в монастырь, так что могу жениться снова.
О том, что его жена стала монашкой, мне никто не говорил. Может, и не врет. Без носа и век она, наверное, производит жуткое впечатление. Интересно, научилась она спать с открытыми глазами или надевает на ночь повязку? И каково теперь спать рядом с ней?! У нас в мореходке койки в кубриках ставили парами впритык. Когда я после академического отпуска попал в другую роту, оказалось, что там есть свободная койка внизу — блатное место. Пустовала она потому, что на соседней спал Витя Тюпка. Делал он это с приоткрытыми глазами.