Князь Рус
Шрифт:
– Мы, русы, за добро платим добром. Я, князь своего племени, многим обязан тебе.
– Это за Исфирь? – ответил Соломон вяло. – Забудь. Она хорошая девушка, и я помог как умел.
Рус покачал головой. Глаза стали острыми.
– Ты рисковал жизнью. Если бы она умерла, я бы убил тебя.
– Забудь, – отмахнулся Соломон. Запоздалая дрожь пробежала по ногам. Он прислонился к косяку двери, холодок страха стиснул грудь, медленно ушел во внутренности. – Это все в прошлом.
– Нет! – Голос Руса стал звонче, его услышали и на другом конце
Внезапная тишина упала как топор на голову жертвы. Рус видел, как все застыли, глаза вытаращены, рты распахнуты. Потом стали осторожно поворачивать головы друг к другу. На лицах были страх и недоверие. Не ослышались? В самом ли деле это сказал страшный Гог или же им чудится то, о чем даже помечтать не решаются?
Соломон пошатнулся, будто его толкнули в грудь. Двое тихих помощников подхватили, он тяжело опустился прямо на ступеньку. Дышал тяжело, обе ладони ощупывали грудь. Лицо стало свекольно-багровым, на широком лбу выступили крупные градины пота.
– Прости… повтори, что ты сказал?
– Мы уходим, – повторил Рус твердо. – Вы дадите нам новые телеги, дадите свежих волов и коней… Своих мы оставим вам. Еще – снабдите едой, сушеным мясом. И поскорее, потому что снег застанет нас в пути.
Соломон хватал ртом воздух. В толпе началось радостное шевеление. По лицам иудеев Рус видел, что те готовы отдать не только всех коней, скот и повозки, но и все драгоценности, вплоть до одежды с себя, остаться голыми, только бы страшные гоги и магоги убрались поскорее.
И только Соломон спросил, опомнившись, когда скифы уже начали поворачивать коней обратно:
– Но как же вы… Зима застанет в пути!
Вместо Руса гулко, как из глубокого дупла, пробасил Бугай:
– Не все же племя сгинет? Мы – народ северный, стойкий. К тому же здесь малость отдохнули. Я думаю, на новом месте успеем вырыть землянки.
А Рус сглотнул, словно в горле стоял ком, побледнел, поднял руку. Пальцы вздрагивали, в каждом билось по сердцу.
– Но при условии, что возьмете к себе Ис… Исфирь. И… окажете ей достойный прием. Все-таки это благодаря ей так получилось.
Соломон ахнул:
– Что? Ты отказываешься от своей жены?
– Она нарушила наши обычаи.
– Но все же…
Рус смолчал, и Соломон увидел по лицу князя, что тот не решается вымолвить больше ни слова. Никто не должен знать, что князь может дрогнуть даже в голосе. Бугай сочувствующе сопел, теперь Моряна сказала негромко:
– Не разумеешь? Разве у вас не убивают отступивших от законов племени?
Соломон стиснул челюсти. В его племени отступников, по древнему обычаю, побивают камнями. Хотя в здешних землях камни следовало бы заменить поленьями.
– Она… отступила серьезно?
– Серьезнее не бывает, – ответила Моряна с твердостью. – Мы обязаны ее убить. А изгнание… и есть
Рус с несвойственной для него суетливостью ткнул коня пятками в бока. Плечи его обвисли. На площади разбежались, давая им дорогу, счастливо наблюдали, как гиганты поехали бок о бок в сторону ворот. По дороге народ шарахался к стенам, прятался во дворы. На всем следовании русов из домов высовывались головы, провожали гоев враждебными и пугливыми взорами. Они и в ворота выехали бок о бок, едва-едва протиснулись через тесный проем. Там на просторе гарцевали на резвых конях десятка два русов, от избытка дурной силы носились друг за другом, выколачивали пыль из твердой земли, боролись на всем скаку, что-то отнимали один у другого.
Соломон сел на порог своего дома. Его хотели увести под руки, он воспротивился. По улице уже носились с воплями дети, начали суматошно бегать взрослые. Из окон высовывались новые головы, им с улицы торопливо объясняли, сами плохо веря в то, что слышали. Соломон тряс головой, а перед мысленным взором встали великие женщины прошлых веков, что спасали народ израильский от истребления. Он тряхнул головой, отгоняя видения, достойные Аарона, но не его, Соломона, который знает, что было столько женщин, что не только, как Далила, губили великих героев вроде Самсона, но и приводили народ израильский на край пропасти.
Затем во всех концах Нового Иерусалима зазвучала музыка, начались пляски. Певцы бродили по всему граду, увеселяли народ. Соломон счастливо видел, как люди вышли на улицы и тоже пели, танцевали, обнимались, проливали слезы счастья и освобождения. Никогда еще столько не звучало молитв Яхве, снова спасшего свой народ от неминуемой гибели!
Только бы не сорвалось, взмолился Соломон так неистово, что в глазах потемнело от удара волны крови в голову. Только бы удача длилась…
Ибо нехорошее предчувствие не ушло. Странно, даже усилилось!
Глава 16
Повозки подготовили к дальней дороге всего за трое суток. Иудеи привезли новенькие колеса, тюки с теплой одеждой. Доставили две дюжины крытых телег, пригнали стадо волов, мелковатых, но жилистых. Еще день совместными усилиями сгоняли коней в табун, перековывали, а скот заранее выгнали на северную дорогу, велели пастухам не дожидаться обоза, гнать вдоль реки.
Рус заканчивал приготовления к походу, когда за спиной звякнули подковы, упала гигантская тень, и он узнал по ней Бугая. Великан был сумрачен, отводил глаза.
– Что-то стряслось? – спросил Рус.
– Да нет, – ответил Бугай неопределенно. – Просто… гм… я хочу задержаться здесь на зиму. А весной сразу же пойду по следам, догоню.
Рус отпрянул, будто его ударили в лоб дубиной:
– Что стряслось?
– Да так… Ты ж уцелел, сам и поведешь. А у Хевы старик совсем плох. Вот-вот помрет. Их волхвы говорят, неделю не протянет. А у нее остаются трое малых ртов.
– А ты-то при чем? – не понял Рус.
Бугай замедленно пожал плечами: