Князь Серебряный (Сборник)

Толстой Алексей Константинович

1840-е годы

БЛАГОВЕСТ

Среди дубравыБлестит крестамиХрам пятиглавыйС колоколами.Их звон призывныйЧерез могилыГудит так дивноИ так уныло!К себе он тянетНеодолимо,Зовет и манитОн в край родимый,В край благодатный,Забытый мною, —И,

непонятнойТомим тоскою, Молюсь и каюсь я,И плачу снова,И отрекаюсь яОт дела злого;Далеко странствуяМечтой чудесною,Через пространства яЛечу небесные,И сердце радостноДрожит и тает,Пока звон благостныйНе замирает…

1840-е годы

* * *

Шумит на дворе непогода,А в доме давно уже спят;К окошку, вздохнув, подхожу я —Чуть виден чернеющий сад: На небе так тёмно, так тёмно,И звездочки нет ни одной,А в доме старинном так грустноСреди непогоды ночной!Дождь бьет, барабаня, по крыше,Хрустальные люстры дрожат;За шкапом проворные мышиВ бумажных обоях шумят;Они себе чуют раздолье:Как скоро хозяин умрет,Наследник покинет поместье,Где жил его доблестный род —И дом навсегда запустеет,Заглохнут ступени травой…И думать об этом так грустноСреди непогоды ночной!..

1840-е годы

* * *

Дождя отшумевшего каплиТихонько по листьям текли,Тихонько шептались деревья,Кукушка кричала вдали.Луна на меня из-за тучиСмотрела, как будто в слезах;Сидел я под кленом и думал,И думал о прежних годах.Не знаю, была ли в те годыДуша непорочна моя?Но многому б я не поверил,Не сделал бы многого я. Теперь же мне стали понятныОбман, и коварство, и зло,И многие светлые мыслиОдну за другой унесло.Так думал о днях я минувших,О днях, когда был я добрей;А в листьях высокого кленаСидел надо мной соловей,И пел он так нежно и страстно,Как будто хотел он сказать:«Утешься, не сетуй напрасно —То время вернется опять!»

1840-е годы

* * *

Ой стоги, стоги,На лугу широком!Вас не перечесть,Не окинуть оком!Ой

стоги, стоги,В зеленом болоте,Стоя на часах,Что вы стережете?«Добрый человек,Были мы цветами, —Покосили насОстрыми косами!Раскидали насПосредине луга,Раскидали врозь,Дале друг от друга! От лихих гостейНет нам обороны,На главах у насЧерные вороны!На главах у нас,Затмевая звезды,Галок стая вьетПоганые гнезда!Ой орел, орел,Наш отец далекий,Опустися к нам,Грозный, светлоокий!Ой орел, орел,Внемли нашим стонам,Доле нас срамитьНе давай воронам!Накажи скорейИх высокомерье,С неба в них ударь,Чтоб летели перья, Чтоб летели врозь,Чтоб в степи широкойВетер их разнесДалеко, далёко!»

1840-е годы

* * *

По гребле неровной и тряской,Вдоль мокрых рыбачьих сетей,Дорожная едет коляска,Сижу я задумчиво в ней, —Сижу и смотрю я дорогойНа серый и пасмурный день,На озера берег отлогий,На дальний дымок деревень. По гребле, со взглядом угрюмым,Проходит оборванный жид,Из озера с пеной и шумомВода через греблю бежит.Там мальчик играет на дудке,Забравшись в зеленый тростник;В испуге взлетевшие уткиНад озером подняли крик.Близ мельницы старой и шаткойСидят на траве мужики;Телега с разбитой лошадкойЛениво подвозит мешки…Мне кажется все так знакомо,Хоть не был я здесь никогда:И крыша далекого дома,И мальчик, и лес, и вода, И мельницы говор унылый,И ветхое в поле гумно…Все это когда-то уж было,Но мною забыто давно.Так точно ступала лошадка,Такие ж тащила мешки,Такие ж у мельницы шаткойСидели в траве мужики,И так же шел жид бородатый,И так же шумела вода…Все это уж было когда-то,Но только не помню когда!

1840-е годы

* * *