Князь Системы 5

Шиленко Сергей

Еще одна группа наемников. Точно. Только я подумал, что всех перебили, ослабил бдительность всего на секунду — и снова атака. Расслабился, идиот.

Я вырвался вперед и, приготовил на бегу меч, влетел на поляну перед домом.

Тела четырех наемников валялись на земле. У одного из левого глаза торчала стрела, он лежал на спине, раскинув руки и ноги звездой.

Остальные трое — в лужах собственной крови. Один мертв. Другой захлебывается, не может пошевелиться. Третий…

Меньшая фигура, в тени, все еще на корточках. Она отстранила голову.

Сплюнула. Тело под ней дернулось. Замерло.

Фигура повернулась. Чуть не рубанул мечом с плеча. Чудом удержался. Таисия. Её зелёные глаза и кошачьи уши узнал сразу.

Она ловко поднялась. Вытерла окровавленный рот. Маленькие клыки втянулись в десны. Вот это номер.

— Охренеть… — пробормотала Лара из дверного проема, опуская лук. Кажется удивлен, не только я.

— Ты никогда не говорила, что так умеешь, — сказал, опуская меч. Взгляд на тела. Жестко.

— Ты никогда не давал мне сражаться, — ответила она, тяжело дыша. Сплюнула кровь. В ее голосе не было ни капли сожаления.

Я взглянул на Лару. Улыбается. Качает головой. Впечатлена.

— Ладно, — уступила Лара. — Думаю, теперь ей можно доверять. Пожалуй.

Только тогда до меня дошла оглушающая тишина. Слишком тихо. Ведь в доме, в нескольких метрах, рожала женщина.

Таисия, Лара и я поспешили внутрь. Из угла доносились прерывистые вздохи. Стефания. Тихомир. Росьяна.

А затем легчайшее гуление. Не плач. Не крик. Маленькое проявление жизни. Во тьме, накрывшей землю.

— Мальчик, — голос Тихомира дрогнул. — Сильный, спокойный мальчик.

Тихомир, отец новорожденного, выглядел измученным, но счастливым. Всё это время он не отходил от Росьяны и малыша ни на шаг, его глаза светились нежностью и гордостью. Я понимал его чувства. Рождение ребенка это чудо, особенно в этом жестоком мире. Символ надежды, символ будущего.

Все, кто был в доме, затаив дыхание, улыбались. Напряжение спало.

Мирная тишина. Секунды. И тут раздался оглушительный крик. Пронесся над землей. Рванул к дверям. Выглянул на юг. Холодный ночной воздух.

Этот крик резанул по ушам, заставив сердце сжаться. Кажется это Богдан. Его боль, его отчаяние эхом прокатились по поселению, заглушая даже радостные возгласы в доме. Случилось непоправимое. Данила… он не выжил. Жизнь за жизнь…

* * *

За северными воротами, на небольшой поляне среди деревьев, была одинокая могила. Она принадлежала молодому тигролюду по имени Тигран, которого я не успел спасти. Я считал его первым членом моего поселения, который ушел из жизни, и вот теперь мы хоронили второго.

Все члены поселения собрались, чтобы предать Данилу земле, включая Варга и его воинов, а также солнцепоклонников, присоединившихся к нам в битве.

Лиза и Богдан были потрясены, но держались и произнесли короткую надгробную речь по павшему брату. Более того, впервые я услышал слова от Богдана, кажется, потеря брата что-то сдвинула… Заговорил, но какой ценой…

Я склонил голову в знак уважения, пытаясь отогнать

бушующий во мне гнев. Мне некуда было его выплеснуть, кроме как на наемников или на новых врагов. Я проявлял милосердие, когда оно было заслужено. Может быть, в некоторых случаях проявлял его слишком много. Но теперь… Я готов был рвать и метать и душить каждую гниду собственными руками, что осмелится явиться с мечом в моё поселение. Похороны этим ублюдкам? Не будет им похорон. Пусть лесные звери растащат кости…

Росьяна была единственной, кто не пришел. Она все еще отдыхала после родов. После того как Данилу предали земле, я, жены, Таисия, Кузьма, Лиза и Богдан решили её навестить…

— Вы уже придумали имя? — спросила Забава, когда Тихомир и Росьяна баюкали малыша на скамье у своего дома.

Они улыбнулись друг другу.

— Ну… — начала Росьяна. — Он пришел в этот мир молча. Муж думает, вырастет великим воином. Учитывая это… его молчаливую силу… Мы назовем его Данила.

Лиза и Богдан тепло улыбнулись, а в их глазах блеснули слёзы. Трогательно, черт возьми.

— Прекрасное имя, — усмехнулся Богдан. — И прекрасный парень, чтобы продолжить память брата.

— Что ж, — сказала Росьяна. — Представляем Данилу, нового члена Поселения Волот.

— И как это работает? — уточнил я. — Мне тоже руку ему пожать? Или на крови единорога присягу принести? А то мало ли.

— Не смеши, — рассмеялась Таисия. — Он родня члена поселения. Автоматом наш. Не знал?

— А, ну да, конечно. Местные обычаи та еще песня. Ладно, с традициями потом. Сейчас главное, что ребенок сыт, а поселение снова безопасно. Пора заканчивать с обороной.

Мы разошлись. Большинство направилось отдыхать. Жены пошли отдыхать в дом на дереве, спать. А Таисия задержалась.

— Итак… Наверное, мне стоит объяснить, что было ночью.

— Можешь не объяснять. Впечатляюще и жутко одновременно. До сих пор дрожь пробирает, как подумаю, что ты могла бы сотворить со мной на «Бастионе», доберись твои зубки до моей скромной персоны. Хорошо, что я такой обаятельный, а то мало ли.

— Во мне есть дикая кровь. Я предпочитаю ее не использовать. Мой народ становится свирепым, когда загнан в угол. Но рвать глотки врагам и кромсать их кожу… Не мое. Кровь во рту это отвратительно. Не нравится мне эта сторона моей силы.

— Жаль. Такой яростный боец мне бы пригодился. Прикрывать спину.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась она. Хитро так улыбнулась.

— А как насчет стать моей женой? Согласна?

Таисия скрестила руки под грудью. И посмотрела на меня с вызовом.

— Ты предлагаешь мне выйти замуж?

— Признаться, в планах на жизнь пункта «сделать предложение принцессе» не было. Но, как говорится, человек предполагает, а Полесье располагает. Так что, да, Таисия, выходи за меня. Ты мне нравишься. Чертовски. И девчонки мои от тебя без ума. Особенно после твоего самоотверженного боя. Да и все поселение теперь на тебя чуть ли не молится — спасительница роженицы как ни как.