Князь Святослав II
Шрифт:
В голубых глазах Оды прыгали злые огоньки, полные губы были недовольно поджаты. Она так просила мужа взять ее с собой в Переяславль, так умоляла! Но все было тщетно.
– Не на пироги еду, горлица моя, - сказал строго Святослав, - а Всеволода от поганых выручать.
Ода не стала даже прощаться с мужем, молча повернулась и ушла в терем. Ярослав убежал вслед за ней.
«Только за материнскую юбку и держится!
– сердито подумал про своего младшего Святослав.
– Ив кого такой уродился? »
Старшие сыновья тоже взирали на Святослава с недовольством, особенно был расстроен
– Останешься заместо меня в Чернигове, Глеб, - сказал Святослав, удерживая коня на месте.
– Суд ряди, за порядком гляди. Печать моя княжеская в твоем ведении. Будет заминка в чем, не к Гермогену за советом иди, а к Гремыслу. Уразумел?
– Уразумел.
– А вы, соколики, чего неласково на отца глядите?
– обратился Святослав к Давыду, Олегу и Роману.
– Вижу, не терпится вам в сече себя показать. Ничего, придет и ваше время заступать ногой в стремя.
Святослав развернул жеребца и громко гикнул, ударив пятками в конские бока.
Мощенный плитами двор наполнился дробным стуком копыт. Старшие дружинники, погоняя коней, устремились за князем в распахнутые настежь ворота.
* * *
Невелик городок Баруч, вокруг которого расположились переяславские торки со своими стадами. Места здесь богаты пастбищами и водопоями. Неподалеку протекает река Трубеж, за которую хан торков Колдечи спешно увел своих людей, едва появились половцы. Река разделяла торческий стан и половецкие вежи.
Половцы не успели напасть на торков, вовремя подоспел Всеволод с дружиной. От Переяславля до Баруча было всего два часа верховой езды. Однако уходить половцы не торопились.
Всеволод привел с собой полторы тысячи всадников и расположился станом рядом с половцами, загородив им путь отступления.
У Шарукана было не меньше десяти тысяч всадников, поэтому на вопрос переяславского князя, что ему понадобилось на его земле, хан высокомерно ответил: «За своими рабами я пришел, коих ты у себя прячешь. Выдай мне Колдечи со всем его аилом [42] , и я уйду. Не отдашь добром, возьму силой и еще из твоего имения прихвачу».
[42] Аил - большая семья у кочевых народов, куда входили все родные братья с семьями.
Всеволод обещал подумать до вечера, а вечером подошла пешая рать переяславцев и расположилась рядом с его дружиной. Оказались половцы между двух тисков: впереди за рекой наездники-торки на конях гарцуют, позади стоит русское войско.
Изменился тон у половецкого хана.
«Русичи мне не враги, я пришел с торками воевать, - заявил Шарукан на другой день, - но, если русский князь считает торков своими подданными, пусть заплатит мне за их злодеяния. Колдечи и его братья убили племянника моего перед тем, как на Русь бежать. Кровная месть привела меня сюда».
Всеволод спросил Шарукана, заплатит ли он ему за злодеяния соплеменника своего хана Искала, который не
«Тогда мы в расчете с тобой, хан, - сказал Всеволод.
– Ты мне не заплатил, и я тебе платить не собираюсь. А за то, что ты в чужой дом со своим уставом пришел, я возьму с тебя виру [43] в двести лошадей».
[43] Вира - штраф.
Рассердился Шарукан и горделиво ответил, что завтра поутру увидит русский князь перед своим станом не двести, а десять тысяч отменных лошадей.
Понял Всеволод, что решил половецкий хан пробиваться силой.
Стали готовиться переяславцы к жестокой сече, сослались гонцами с ханом торков, чтобы в нужный момент ударил он половцам в спину. Колдечи выразил готовность биться насмерть.
Едва взошло солнце и птичий щебет огласил рощицы и перелески по берегам Трубежа, русичи выстроились длинными шеренгами на равнине, ярко полыхали в лучах восходящего солнца их червленые щиты. В центре встал пеший полк, на флангах - конные дружинники.
Половцы нестройными сотнями выезжали из-за своих кибиток, что-то крича на своем гортанном языке. Некоторые пускали стрелы в сторону русского воинства, но не долетали стрелы, втыкаясь в молодую невысокую траву. Отчего-то медлил нападать Шарукан, а может, замышлял какую-нибудь хитрость.
Всеволод терпеливо ждал. Бросать своих ратников на огражденный сцепленными повозками половецкий лагерь он не собирался. В открытом поле у русичей с их большими щитами и длинными копьями было больше преимуществ перед степняками.
На другом берегу реки позади половецкого стана крутились на горячих конях воины Колдечи. Блестели на солнце их изогнутые сабли, долетал боевой клич.
Промедлил Шарукан…
Окрестности вдруг огласились топотом множества копыт, вдалеке на холмах показались русские конники в островерхих шлемах. Далекая конница стремительно приближалась, растекаясь по широкой долине, охватывая с двух сторон деревянные стены Баруча, разгоняя гурты овец торков.
Из ворот городка с радостными криками выбегали смерды, искавшие защиты за валами и стенами деревянной крепости. Засуетились жены и дети торков возле своих разноцветных шатров, внезапно оказавшихся в кольце многочисленных русских всадников.
Святослав подоспел вовремя.
Пропало у Шарукана желание сражаться. Послал хан знатных половцев к русским князьям, приглашая их в свой стан.
Князья приглашение отклонили, объяснив послам, мол, они у себя дома, а вот Шарукан гость, хоть и незваный, поэтому он к ним прийти должен с небольшой свитой и без оружия.
Один из послов заметил, что русичи в залог безопасности хана должны дать половцам заложников.
Святослав закричал на посла:
– Тебе, собака, княжеского слова мало?! Передай своему хану, если до захода солнца не придет он к нам безоружный, то я его голову Колдечи в дар преподнесу!