Князь тьмы по призванию! Том 2
Шрифт:
Аура затрепетала; в черных глазах я увидел блеск, сияние целого звездного неба и падающую в нём звезду. Истинное желание этой девушки — служить мне?.. Она хотела смерти людям, говорила о пожаре, будто хочет весь мир в ад превратить, а я-то этого не хочу. Мне-то заебись, особенно на природе, с алкоголем, с парой человеческих цыпочек, чтобы в каждой руке по жопке, да одна личиком на моём члене и… Ну, бля, мне кажется, наши планы на будущее людей чутка расходятся. Хотя поставить очередную фигуру на шахматную доску, конечно же, стоит. Всегда можно пустить в расход, кстати о «расходах»:
— Скольких ты уже убила? — Спрашиваю я, пытаясь понять степень опасности девушки.
— Недостаточно, но убью больше!
Блядь,
— Ладно, а хобби, чем ты любишь заниматься в свободное время?
— Убивать людей, а когда не убиваю, присматриваюсь, выбираю, записываю, чтобы потом убить. В отряде принцессы Инги маг Джаса исполнял роль «Наводчика», а я исполняла исключительную роль — палача. Поверьте, князь, я идеальна для присмотра за гаремом!
Да-а-а, девочка-палач под боком… Лучше бы исполняла роль водоноса или подстилки-разведчицы. Что за антиреклама такая? «Палач» в отряде — безухий эльф с стрижкой под каре, мечтающий о конце всего и вся?! Как я «такое» в дом к мирной и справедливой Арии приведу? Мне ещё предстоит объяснить о пришествии под наши знамена сорока трёх воинов. А ещё Игна, хотя она шлюха, это я точно объясню, всё же это мелочь… Чёрт, что делать, как быть, куда двигаться, чем заняться дальше?! Боже правый, почему ты не дал мне достойного размера мозг и извилин побольше? Нахрен мне, дураку, всё это.
Ещё раз поглядев на замершую на коленях девицу, с поддёвом спрашиваю:
— А поза в сексе любимая есть? — Ожидаю очередную порцию лести и подхалимства.
— Та, в которой мой владыка получит наибольшее удовольствие, — продолжала биться при каждом ответе головой о землю эльфийка.
Ответ очевидный; хотя бы его я смог предугадать. Какая милая и послушная девочка. Проверить, врет ли она, можно через Шалли или технику глаз, но для этого требовалось вернуться в город, выдавить оттуда последних враждебных авантюристов, армию, а после навести свои собственные порядки. Либо же тупо выкрасть нужную мне девчонку из своей постели и провести допрос. Своей силой я пользоваться не умею, учиться долго, а глаз слишком полезен, чтобы игнорировать всю ту пользу, которую он может дать.
Армию мы уже разбили, хотя как армию… стадо баранов с распиздяйкой-шлюшкой во главе. Через силу Шалли можно взять под контроль убитую элиту, создать кое-какие движения, отвлекающие манёвры и т.д. Сейчас, когда у меня есть маленькая армия, а с ней небольшая кучка верных приспешников, мы могли и должны совершить переворот. Проблемой могло являться только Святое копьё, хотя и у этих балванов в городе что-то незадалось. Кто-то отравил, проклял или ранил их капитана, кто-то, с кем я никак не был связан, и это раздражало. Скорее всего, в этом замешан кто-то сильный, настолько, что легко смог лишить Святое копьё командира. Именно княжна тьмы Агония казалась мне самой подходящей для подобного особой. Она одна из тех, кто уже являлся властителями титула, чьи предшественники, судя по мне, были личностями с силой неебической. Даже я сейчас, чистой физухой, мог творить страшное; сложно представить, что мог истинный хозяин титула князя тьмы. Боюсь даже подумать, что могла и может эта самая Агония. Сейчас, из всех существующих, встреченных мною людей и демонов, Агонию я боялся даже сильнее, чем этого героя Луи, о котором все пели, и при этом, такое чувство, что никто его даже не видел.
Действовать предстояло тихо, скрытно — так как я не умею.
— Владыка, так вы позволите мне остаться с вами? Я готова на всё… готова стать вашим личным стулом!.. готова…
— Хватит, — прервал девочку-эльфийку. — Стулом говоришь… если я сяду на тебя, ты не выдержишь, сломаешься под тяжестью и погибнешь. — Голову мою посетила мысль, да не простая, а гениальная. Вес человеческого трона не выдержит веса князя тьмы, а вот
Из-за шторки шатра, в сторону мою, хлопая ресничками, глядела голая голубоглазая Инга Марлини. Любимая шлюшка Улькларка, дочь, шантажировавшая королеву Линду Марлини. Она имеет союзников на севере; все знают о её судьбе и амбициях, а значит, и на роль захватчицы Бавонии тоже вполне сгодится.
— Оденься побогаче, Инга! — Крикнул я своей шлюшке.
— З-зачем? — Испуганно поджав шторку к груди, спросила та.
— Мы идём делать из тебя королеву.
Шлюху-королеву, которую я посажу на цепь и брошу у ног дома Блекберри как сторожевого, а самое главное — верного пса.
Глава 20
Вторые сутки в Бавонии бушевали беспорядки. Король мёртв, академия Латимор подозревается в заговоре против короны. Наставники под арестом, слуги закона и церкви кошмарят местную и приезжую знать в поисках тех, о ком в столице небольшого королевства ходили противоречивые слухи. Семья Блекберри — проклятая семья, отлучённая от церкви за демонопоклонничество, или же мелкая дворянская семья, получившая фамильяра, представляющего угрозу для королевских кругов? Кто же такие Блекберри, и почему весь приближённый к Бавонии свет так неистово искал всех, связанных с ними? Горожане гадали, оплакивая короля, подвергаясь обыскам, арестам, а иногда и пыткам, требовали с новых властей ответа.
Но кому есть дело до черни, их вопросов, когда погиб монарх, мертвы и все приемники. В погоне «за ведьмами» аристократия, обвиняя друг друга в ереси, взялась за ножи. Торговцы резали конкурентов, аристократы убирали ненужных наследников, правоприемников, или просто тех, кто давно мешал, обвиняя во всех своих грехах «проклятых Блекберри». Волна насилия, грабежей и заказных убийств охватила город. Пожары вспыхивали один за другим; ни армия, ни даже авантюристы Адамантитового ранга не могли остановить начавшееся безумие, охватившее и самые низшие, беззащитные слои населения — чернь.
Все врата в город были запечатаны, закрыты на засовы. Не впускать и не выпускать — такой приказ отдала Адамантитовая авантюристка по имени Ялта. В городе ходили слухи о том, что она ранена, а ещё…
— Говорят, Ялта бойню устроила. — Стоя на стене, выглядывая сотника, что за подобные изречения мог выпороть, обращается к старому товарищу стражник.
— Хм… говорят… — Хмыкнул тот, прихватив зубами длинный ус. — Сам видел, как она голову того аристократа снесла!
— Да ладно!
— Прохладно… — Вновь хмыкнул мужик, а после, как и его друг, через плечо оглянулся, проверяя, далеко ли сотник. — Я ж во время мятежа дома был, первый отгул за три месяца. И тут такое… Прибегает десятник, в двери колотит, кричит: «Ялта головой двинулась, мол, с мечом кинулась на Хорна, тревога!»
Второй страж, стянув с головы свой шлем-котялок, выпучив глаза, протянул:
— Да ладно… Того самого Хорна?! Который Грегор, лорд, метивший…
— Да-да, его; и тише ты, а то услышат. — Шикнул старик, в очередной раз оглянувшись. — Изрубила его, наложниц, жёнку новую, сыновей, объявила их «дьяволопоклонниками», а у самой глаза красные-красные, как у Руини!
— Брешешь, ей богу, брешешь! — Выпалил молодой страж. — Руини околдовали Ялту — это ладно, а зачем им Хорн?
— А за тем… — Приобняв пацанёнка, голову его пододвинул к рту и усам старик. — Затем, что этот выродок Хорн являлся отцом Арии Блекберри, той самой, что пробудила легендарного одушевленного фамильяра Люциуса. Того самого, за кого борются Тау, Руини, Марлини, Коронеты и все, кто только мог. Сам знаешь, каким хером Грегор был… ещё и убил деда Арии, Альберта Справедливого. Вот и решили Руини примазаться.