Князь тьмы по призванию! Том 2
Шрифт:
Солдатик смолк; сказанное стариком хорошо складывалось в его недалёком мозгу.
— Ладно, Хорн, а король? — Спросил мужичёк.
— А короля Марлини загасили. — Шикнул старик. — Сам посуди, Руини, Тау, Марлини — эта ж силища, да такая, что весь материк подмять может. А на пути их, разделяла всех, только магическая цитадель Бавония с населяющими её гениями и внезапно появившимся чудо-оружием, фамильяром по силе равным сильнейшим из существующих!
— Если бы Бавония заполучила этого фамильяра… — Мужичёк перешёл на шёпот.
— То Союзу трёх никогда бы не удалось объединиться, — говорит старик. — С таким оружием Латимор стал бы ещё сильнее. Потому и решили короля убить, город и страну погрузить в хаос,
Понимая, чем это всё грозит, солдат вздрогнул.
— Дядь, а как же Адамантиты? Разве они не защитят нас, разве…
— Князя тьмы и его пешек уже как лет шестьдесят никто не видел. Ялта — дитя Зарберга, идущая ей на помощь Инга, принцесса, носящая фамилию Марлини. Единственные, кто мог бы помешать самосуду Зарберга и их соотечественникам, — король да Лефесто, что по злому року судьбы прозван Бесчестным. Все, кто мог защитить Бавонию от глаза Марлини, мертвы, а за единственными, теми, кто не сдался им на поруки, объявлена охота. Ты ж слышал о принцессе Софии?
Из рук солдата чуть копьё не выпало. Напарник прав — София под стражей, в город идёт войско Инги Разящей, Блекберри и сам Люциус в розыске. Всех, кто был с ними связан, ищут, допрашивают, убивают. В городе черти что: знать режет знать, торговцы торговцев, а крестьяне сбиваются в банды, пытаются выжить под давлением захватившей улицы преступности и самосуда.
— Мы обречены… — Подняв взгляд и увидев знамёна Инги Разящей, проговорил верный Бавонии стражник.
— Просто откроем ворота, — пожевывая ус, понимая, что их страны более не существует, отвечает стражник. — Короли — они все одинаковые. Сегодня одни, завтра другие. Ты меня только держись, малой, вдвоём выгребем.
Знамёна Адамантитового отряда Инги Разящей трепал ветер. Отряд, числом минимум в двое меньше того, что ожидалось увидеть у стен Бавонии, медленно и верно приближался к вратам. Во главе войска, как и положено смелому Адамантиту, на белом коне в ярких одеждах двигалась Инга Марлини. За ней приближенные: убийца, самурай, несколько магов. Кого-то явно в их отряде не хватало, но сотник, ожидавший прибытия отряда, не посмел открыть рот, спросить о том, что должен.
— Открыть врата нашим героям! — Крикнул он, и все солдаты послушно принялись исполнять приказ старшего. Все и каждый знали, что это захват, идут узурпаторы, агрессоры, те, кого они должны остановить. Но как? Простой солдат против Адамантита не выйдет, не выстоит и пары секунд. Все силы Бавонии заняты погоней на ведьм, на стенах остались лишь те, кто ничего не может, ничего не значит. Солдаты чувствовали — их жизни, как травинки, на пути той, кого прозвали Разящей.
Без сопротивления, под скупые овации отдельных солдат, отряд входит в город. Сорок четыре солдата, сорок три из которых и вправду герои, а один — нет.
Бросив оружие, кинувшись в сторону от отряда, в сторону спустившегося приветствовать Ингу сотника, один из напуганных, верных цверкве солдат крикнул:
— Стража, здесь!.. — Клинок ассасина, верного князю тьмы Дьябло, прошил горло предателя. Мгновенной смерти не наступило. Сделав ещё несколько шагов, тот припал к броне испугавшегося сотника. Старый воин вздрогнул, оглянулся на своих солдат, что, как и он, были напуганы. «Что я могу…» — глядя в глаза солдату, из чьего рта хлынула кровь, старался сохранить спокойствие, а с ним и жизни своих солдат сотник. Воин, тот, который пытался о чём-то предупредить, держа сотника за нагрудник, падает на колени. Все, включая пришлый отряд, ждут реакции сотника, и тот проявил её. Пинком он оттолкнул от себя умирающего, вытащил из ножен клинок, а после, чтобы тот не мучился, в одно движение снял ему голову с плеч.
Инга улыбнулась. Сотник и все его воины на стенах облегченно выдохнули.
— Рады видеть Розящую героиню
— А как я рада видеть столь рассудительных, мудрых мужчин! — Оглядев стражу, ещё шире улыбнулась воительница. — Воины, говорят, в Бавонии поселилось зло, и я, герой Зарберга, искореню его, можете спать спокойно! — Крикнула Инга, направив коня обратно в строй. Следом, тенью, что вырвалась из тени самого сотника, за ней проследовала и та, кого воин так и не смог рассмотреть. Сотник чувствовал, с первой секунды, как он увидел Ингу, нечто темное, скрытное уже держало клинок у его горла. И лишь когда он сделал то, что считал должным, это «Нечто» безмолвно отступило. Несколько десятников тотчас спустились со стен, окружив командира и поддержали его решение.
— Ты всё сделал правильно, Удо, ты всё сделал правильно… — Утешали его они.
Со всех сторон города, перед отрядом Инги, в сторону королевского дворца, наступая на трупы, падая, поднимаясь и снова падая, шли мертвецы. Армия трупов, олицетворяя скверну и порчу, вселяла в тела живых, наблюдавших из заколоченных окон, людей ужас. Трупы их близких, родных оживали. Вставали, кидались на тех, кто становился на пути, пожирали, а после продолжали свой путь. Демоны захватили Бавонию, а за ними, как предводитель, как властелин тьмы, как зачинщик и виновник всех бед шла она, адамантитовая героиня Инга!
Злоба раздувалась в сердцах жителей, проклятия сыпались из рта, но никто не осмелился выступить против. Более того, за отрядом её, присмыкаясь и принимая новую власть, выходили жаждущие власти, силы, денег личности. Преступники, отказавшиеся сражаться с нечестью, стража, и даже те, кто был призван остановить нечисть ценой всего, святые служители церкви. Беспрепятственно армия живых и мертвых добралась до Т-образного перекрестка, свернула в сторону академии, где местные, верные религии, ученики, не сумевшие покинуть город, уже приготовились дать нечисти первый бой. Но нечисть не пошла на их баррикады, не кинулась в бездумную атаку, что могла поднять мораль защитников. Нет, мертвые души остановились, раступились, пропустили вперед тех, кто никак не мог считаться демоном, ту, кто была призвана победить нечисть, пришла на зов…
— Ради всего святого, Инга, что всё это значит?! — Кричал занимавший первую линию обороны паладин — ящер, взявший себе имя Василиск.
— То и значит, Василиск, — ответила со своего белого коня Инга. — Бавония не способна себя защитить. Именем Марлини я объявляю себя её защитницей, той, кто наведёт порядки и!..
— Заткнись! — Рявкнул Василиск. — Своей вульгарностью, словами ты порочишь всех представителей королевства Зарберг, его учеников, что выступили против окружившей тебя тьмы!
— Тьмы? — Крикнула Инга. — Идиот! — Резкий выкрик Инги ошеломляюще подействовал на ряды учеников. — Ты ещё не понял? Используя гримуар, я призвала врагов нашего дома на службу. Василиск, кусок ты дерьма, твой командир — дитя Зарберга! И вы подчинитесь, исполните приказ нашего короля и захватите Бавонию!
Ударный воин, тот, кто всегда на передке, кто не раз защищал Ялту, был растерян. «Нет, этого не может быть… Ялта не…» Внезапно в рядах учеников, самых храбрых, самых резких, тех, кто был готов расстаться с жизнью, послышались распри. На баррикадах вспыхнуло голубое пламя: ученик из Тау ударил в спину ученика нейтральной Филинии. Руини второй группы поразил в спину первогодку, одного из слуг Коронет. Объединённые общей целью, сплотившиеся ради боя с нечестью, знатные дети, запертые в городе, разделились на два лагеря. Общая цель потеряна. В этом всём не было того, кто бы мог победить, не было той стороны зла, за которой пришёл Василиск и Святое копьё, не было ничего того, что им обещали. Того зловещего фамильяра Люциуса не было! Он ничего не делал, оставив людям сделать всё то, в чём винили именно его.