Князь Угличский
Шрифт:
— Ну что ж, бери заказы под твердую цену. Как прибудем в Углич, так насад соберем да под охраной отправим на Москву. Ты по ценам чего думаешь?
— Стекло в полный рост по пятьдесят рублей за лист. Зерцало царское по триста.
— Ух ты какие цены бешеные. Не слишком круто берем?
— Страшусь, мало. Десницу готов заложить, бо с половины нашего товара ажно в три дорога иноземцам продажу учинят. На Москве монаси Соловецкого монастыря торгуют лучшую слюду по сто пятьдесят рублей за пуд. — С горячностью заявил Ждан.
— А иноземные гости
— Немецкий гость приходил, просил стекло. Сулил до ста листов забрать, коли по пятьдесят пять рублей за лист сторгуемся. Да зеркал желал два царских по пятьсот монет за единое.
— Значит, у себя дороже продаст. Узнать бы сколь стоят венецейские зеркала в немецких городах. Думаю, такого стекла на окна как у нас нигде нету. Да дядька Ждан, как явится Федор, вместе ко мне подойдите, затею надобно обмыслить.
После обеда часа в три пришел Савельев, и мы втроем расположились у открытого окна в доме.
— Вот, что мастер. Думаю заложить завод в Устюжне по строительству паровых машин. Тебе быть головой! А начать надобно в Москве. О прошлом годе гости торговые большие убытки терпели из-за отсутствия бурлаков на Волге. Хочу паровик на струг поставить, пусть все увидят, как корабль с грузом против течения идет. Вопрос к тебе Федор: какой по размеру струг брать, чтоб машина влезла да дрова, да прислуга.
— Корабль? — Литейный мастер задумался.
— О чем думаешь?
— Бо яз размышляю ажно весла к машине приделать, чтоб гребли, да какого размеру.
— Ты же розмысл Савельев. — Попенял я ему. — Помнишь, как год назад в Устюжне на плотины дивился?
— Помню, княже. Не пойму об чём речь ведешь?
— С лотков вода на колеса падала да вертела?
— Ох, тыж… Думаешь княже колесо поставить на корабь?
— Два Федор, с обоих бортов. Смотри, нарисую. — И накарябал на бумаге схему расположения колес на корабле.
— Ага, надобно посчитать вес машины, да дров сколь можно, да вес колес. Яз сочту и все обскажу. К завтрему будет.
— Хорошо мастер. Нам надо из Москвы забрать насад, какой покрепче да по размеру, да поновее. Здесь думаю, дешевле будет и выбор больше. Ждан, как придет Федор завтра, пойдете на реку и купите нам корабль, желаю через два месяца без весел на корабле покататься!
— Как прикажешь государь! — Ответил Ждан за обоих.
Через пару дней с женой переехал на двор к Годунову, покуда терем мне не построят. Царь благостен и добр, но не стоит маячить на глазах у него.
Спустя несколько дней, под вечер состоялся разговор с тестем по поводу дороги.
Сидели мы в горнице, возле огромного по нынешним меркам окна, застекленного единым стеклом. Судя по темному дереву стен и белому наличнику оконный проем совсем недавно растесали, чтобы вместить стекло целиком. Боярин периодически поглядывал на окно, видно, гордясь, что в его доме, первом на Москве, после царских палат, явилось такое чудо.
— Ты вот чего Дмитрий. — Начал разговор он. — Обмыслил яз твои придумки. Господь мне тебя послал вестимо.
— Как это Борис Федорович? — не понял я. Как объединить голод и дорогу? Копайте отсюда и покуда живот не заурчит?
— Яз Дмитрий над государством Московским начальный человек ужо пятнадцать лет. Яз такие дела проворачивал, бо тебе лучше и не знать. Онеже внемли: мы с тобой одни ведаем про глад трехлетний вестимо?
— Вестимо, Борис Федорович, або яз еще ключнику своему поведал. Совета просил.
— Прикажи ему, чтоб ни полслова никому не вякнул, або осерчаю яз.
— Хорошо Борис Федорович, прикажу. Бо что с голодом?
— Яз, государевым указом воспрещу продажу снеди за рубеж, також наглых торговых гостей упрежу, бо как цена то упадет, зачну лишку с урожаев скупать на царское дело, да заложу цепь острожков с гарнизонами от Архангельского монастыря до Астрахани с вельми большими амбарами царскими. Как глад придет, люд чорный во множестве побежит к городам за брашном, Христа ради просить. Бо мы людей тех возьмем на работы без платы, токмо за еду обильную. У нашей затеи трудников будет в избытке.
— Бог ты мой, Борис Федорович, у тебя голова — ума палата!
— Бо исчо не все. Дураков, онеже на большак выйдут, таковые найдутся в избытке, уж верь мне, стражей будем имать и в железа на каменоломни. Камень нам завсегда пригодится! Покуда будет соделан путь до Царицына. Обмыслим, где заложить крепость сильнейшую на полудне, дабы крымского царя взять на узду. Трудников излишних с дороги определим такоже на цитадель, бо опосля трудов посадим на тех землях для пахотного дела. Како тебе задумка моя?
— Онемел яз Борис Федорович. Может лучшим чорным людям, подарим наделы пустой земли, да деньгу чуток на обустройство? Оне из кожи будут лезть заради своего куска.
— Такого на Руси не бывало, бо пахарь володел бы землею опричь высшего сословия.
— Ну как скажешь боярин. — Не ко времени разговор, понял я.
— Онеже до голодной поры пять лет исчо, надобно тебе Димитрий в Устюжне построить железную карету с телегами, дабы грузы возить по железной дороге, да заготовить сколь можно железа на ту дорогу.
— Хорошо отец мой. Надобны мне розмыслы на дело то.
— Возьмешь сколь надо, где восхочешь моим словом. Денег яз найду покуда смогу. Одна беда железа на Руси мало. Уклад у польского короля в Свейской земле покупляем.