Князь Владимир. Книга 2
Шрифт:
Чиновник потребовал, чтобы его доставили к архонту русов. У него дело от императоров, дело неотложное. Посмеиваясь, его вместе со свитой отвели во дворец стратига Льва. Порубленную мебель уже заменили новой из соседних домах знатных людей, а ныне покойников. И там состоялся странный разговор, из которого даже воеводы Владимира, вроде бы посвященные в его дела, ничего не поняли.
Василик сказал торжественно:
— Да будешь славен, великий архонт! Но у нас опять возникло недоразумение… Каков твой истинный приказ
Владимир внимательно смотрел на василика:
— Я вам давал шесть тысяч своего отборного войска. Сколько вы заплатили? Вдвое меньше. А работу они выполнили больше, чем мы договаривались. А потом их еще и собирались отправить на войну против болгар.
— Но империя с войне с Болгарией!
— А Русь в ними уже в мире. В договоре с императором Василием… Тавр, подай-ка договор! оговорено, супротив кого нанятые росичи пойдут воевать.
— Но обстоятельства изменились, — простонал василик.
Владимир кивнул сочувствующе:
— Я знаю. Мятеж Фоки подавлен, но полыхает война с арабами… Но и свои интересы я должен блюсти, верно?
Василик кивнул уныло:
— Верно, государь.
— Посему я на всякий случай взял залог. Этот город я верну, когда базилевс выполнит все свои обещания. Когда я говорю «все», то он знает, что я требую и от чего не отступлюсь.
После того, как встреча с чиновниками из Царьграда была окончена, бояре ждали, что князь поднимется и тоже уйдет, но тот остался на троне. На лице его играла загадочная улыбка.
Прошло еще несколько минут, появился недоумевающий Тавр:
— Княже, там один из китонитов что-то вспомнил… но хочет тебе сказать наедине.
В напряженном молчании Владимир обвел лица воевод и бояр. Здесь были те, с кем он начинал еще князем в Новгороде, кто с ним прошел сквозь беды и тяжкие испытания.
— Зови, — велел он. — А вы останьтесь. От вас уже не тайна. А войску знать еще рано.
Он увидел в их глазах гордый блеск и жгучую заинтересованность. Только Тавр метнул обиженный взгляд. До этого времени он был уверен, что всеми тайными делами заведует он.
Страж ввел китонита, мелкого придворного, все привилегии лишь в том, что позволяется входить в императорские покои.
Китонит, невысокий лысый человек в скромном одеянии, покосился на посторонних людей, вопросительно взглянул на великого князя. Владимир кивнул, разрешая говорить. Китонит низко поклонился, сказал негромко, словно все еще опасаясь чужих ушей:
— Великий император Римской империи благодарит тебя за своевременную помощь. И посылает весть, что подлый бунтовщик Вард Фока, под совместными ударами наших войск, разгромлен, схвачен и лишился головы!
Владимир наклонил голову. Китонит снова поклонился и сказал еще торжественнее:
— И особо хочет поблагодарить за взятие Херсонеса! У нас не было вблизи войск, а эта
Среди воевод послышался изумленный ропот. Владимир уловил взгляды, в которых было великое изумление, разочарование и даже гнев. Только Тавр глядел лишь одно мгновение выпученными глазами, потом звонко шлепнул себя ладонью по лбу. На лице воеводы была откровенная досада.
Так вот почему к осажденному Херсонесу император не прислал ни одного солдата! Все Климаты, как и остальные провинции, явно выступили на стороне Варда Фоки!
— Император просил о помощи, — ответил Владимир, — я всего лишь выполнил просьбу друга.
Китонит еще раз поклонился:
— Теперь позволь нашим кораблям войти в гавань. И скажи, когда вы сумеет собрать войско и вернуться в свои края.
В просторном зале повисло напряженное молчание. Владимир широко и чисто улыбнулся, развел руками:
— Это ваш город, я не собираюсь здесь оставаться и на один день. Если ты привез обещанное, то я готов выступить прямо сейчас. К вечеру ни одного солдата не останется в городе!
Стойгнев сердито крякнул, князь сморозил глупость, просто невозможно собрать и вывезти воинов так быстро, но Войдан ткнул его в бок. Бывший начальник цареградской стражи повидал побольше лицемерия, чем простой, как скамья на которой он сидит, воевода.
Китонит смешался, снова поклонился. Глаза его забегали по лицам воевод.
— Я… не облечен говорить об этом.
— Ладно, — сказал Владимир бесстрастно. — Пусть облекут… или пришлют облеченного. А я пока останусь в Херсонесе. Это не мой город, жить в нем не собираюсь… но если базилевс будет думать слишком долго, то я могу здесь и прижиться.
Китонит отшатнулся, Владимир прямо взглянул в его лицо. Хищно усмехнулся:
— Но я не люблю сидеть на месте. Посижу малость… да и двину на Константинополь! И сделаю с ним то же самое, что с Херсонесом.
В его словах прозвучала страшная сила. Китонит побелел как полотно. Воеводы ощутили, что хотя князь презирает дело воина, но когда возьмется, то, не в пример предыдущим воителям, что стояли под стенами Царьграда и получали откуп, возьмет его на копье и разрушит до основания.
— Иди!
Движением руки он отпустил цареградца. Воеводы загомонили. Стойгнев сказал с обидой:
— Ты не доверяешь нам, княже, аль как?
— Аль как, — ответил Владимир с досадой. — Пойми, чистая душа, нельзя базилевсу в открытую просить нас взять Херсонес! Он же знает, что мы с ним сотворим… Нас позвать — потерять лицо. Одно дело натравить нас на болгар или печенегов, другое — на своих же христиан! Если народ в империи это узнает, то там еще один бунт вспыхнет. Пострашнее! Потому он просил меня о помощи тайно.