Князь Владимир. Книга 2
Шрифт:
Она первая нарушила торжественное молчание:
— Ты прибыл, чтобы отвезти меня великому князю… ныне императору Руси?
Он смотрел неотрывно в ее лицо и, казалось, его душа унеслась далеко. От ее негромкого голоса даже вздрогнул:
— Что? Ах да, я для этого и прибыл.
Он покосился на Войдана, что стоял с каменным лицом. В его темных глазах промелькнуло странное выражение.
— А ты еще не стал христианином? — спросила она.
Ее бывший ипаспист развел руками:
— Да
Она медленно наклонила голову. Его отчаяние, скрытое за удалым бесшабашием, понимала.
— Ничего… Тебя утешат твои жены. Я уверена, что у такого отважного воина, много жен и еще больше наложниц.
Против желания она сама уловила в своем голосе ревнивую нотку. А воин все так же с веселым отчаянием махнул рукой:
— Я их всех отпустил! Теперь я одинок. И некому встать со мной рядом.
За спиной Анны начали тревожно переговариваться. Один наклонился к Войдану, что-то шепнул на ухо. Тот кивнул, взглянул на встречающего витязя:
— Что велит великий князь?
Витязь развел руками:
— Ему не терпится увидеть Анну во дворце. Посему он желает, чтобы ее привезли к нему немедля.
Войдан все еще не спускал с него глаз. В них заблистала насмешка:
— А торжественный прием?
— Потом. Сумеешь передать ее мне в лодку? А ее свита пусть либо дожидается, когда их отнесут на носилках, либо едут на наших лодьях.
Войдан кивнул:
— Я готов. Но согласятся ли отпустить принцессу с тобой…
— Со слабыми не считаются, — ответил витязь мстительно.
Он прыгнул через борт, а из лодки протянул руки. Войдан неожиданно подхватил Анну на руки, шепнул, чтобы ничего не страшилась, передал в требовательно протянутые руки раньше, чем свита испуганно завизжала, кинулась останавливать.
Анна замерла в могучих руках. Ей хотелось, чтобы это мгновение никогда не кончалось. Его руки были сильные и твердые, как корни дуба, от кожи пахло солнцем и морем. Он держал ее как пушинку, уже и лодья отодвинулась от дромона, а он все держал, и лишь когда тревожно завозилась в его объятиях, нехотя опустил на дощатую палубу.
— Тебе не сносить головы, — шепнула она.
Он неотрывно смотрел в ее чистые глаза:
— Надеюсь…
— Почему?
— Хочу умереть на бегу. И чтобы видеть тебя…
Лодью качнуло на волнах, он подхватил ее под руку и уже не отпускал. Гребцы дружно рвали весла, они видела смеющиеся лица, на нее глазели откровенно и весело, и она напомнила себе, что эти люди не знают сложного церемониала имперского двора, потому так откровенны и бесстрашны.
— Ты служишь у великого императора русов? — спросила она тихо.
В ее глазах было сомнение. Он был одет
Он ответил жарким шепотом:
— Я служу Руси.
— Будь осторожен, — сказала она одними губами. — Тебя казнят, едва выйдешь на берег… Не держи меня за руку!
Он не отпустил, глаза были дерзкими:
— Наш князь не обидится.
Что-то насторожило в его голосе, она спросила с подозрением:
— Он стар и немощен?
— Гм…
Второй гребец, который без напарника поднял весло и сидел, прислушиваясь к их разговору, хмыкнул. Вольдемар посмотрел на него строго:
— Ты чего? Так уж немощен твой князь?
Гребец, здоровенный мужик с кудрявой бородкой, почесал в затылке, перекривив рожу, подвигал кожей на лбу, изображая непосильные мыслительные процессы, ответил с сомнением:
— Да, пожалуй… Девятьсот девяносто восемь жен как было, так и осталось… Уже год как ни одной не прибавилось… Слабеет наш князь! Не сумел догнать премудрого Соломона, у того было тыща жен.
Витязь сказал раздраженно:
— Черт бы тебя побрал, Жидовин! Уже все знают, что князь давно отпустил всех жен… и прочих. Один ты еще не слышал!
Жидовин, а теперь и Анна признала в нем иудея, опять почесал в затылке, посопел, изображая руса, даже вытер рукавом воображаемые сопли, сказал с сомнением:
— Да я-то слыхивал… Но мы ж знаем какой он хитрый! Явно где-то припрятал, чтобы тайком по ночам туда шастать аки лис к курам…
Витязь люто зыркнул, испепелил его на месте, вбил по уши в дно лодки, растер и вытер подошвы, лишь тогда с натянутой улыбкой повернулся к Анне:
— Не слушай их… И это верная дружина князя! Представляешь, каково ему с таким окружением?
— Почему не заменит? — спросила она с недоумением.
Он отмахнулся с безнадежностью:
— Другие еще хуже.
На берегу блистали оружием и доспехами суроволицые воины. Осеннее солнце косыми лучами дробилось на мелких пластинах доспехов, кольцах кольчуг, шлемах и непривычно длинных, вытянутых книзу щитах.
Среди воинов небольшой кучкой выделялись прибывшие ранее василики, епископы и священники в раззолоченных и пышных ризах, цареградские чиновники. Все жадно и тревожно смотрели на приближающуюся лодью. Северный ветер трепал их ризы и волосы. Все, кроме русов, ежились, прятались от ветра.
Анна спросила тихо: