Князь Вольдемар Старинов. Книга вторая. Чужая война
Шрифт:
— Хм… Это у вас такое есть?
— Ну, у нас парламент имеет немного другие функции. Но в целом, да, такие — трибуна, где каждая группа, что-то решающая в стране, может высказать свои пожелания. Почему нам так быстро удалось погасить бунт? Да потому что этого мятежа никто не хотел, кроме самого герцога и нескольких его приближенных, которые что-то могли от него получить. Но как только нашлась реальная сила, которой остальные поверили, все закончилось очень быстро. А если бы старый герцог имел возможность послушать разные группы населения, он бы понял, что за ним никого нет. Может, тогда и не случилось бы всего. Мне же это поможет не совершить ошибок. На самом деле мне ведь и не хочется ничего делать. Я свою задачу вижу только в том,
— Конечно, нет.
— Тогда почему все думают, что купцы будут работать в королевстве, если каждый мелкий барон назначает свои правила, которые еще и поменяет раз пять в год? Я надеюсь построить такую систему управления, когда мое присутствие и будет не сильно нужно. Тогда и отдыхать можно… Сначала, конечно, придется потрудиться… Парламент… Проследить за установленными правилами заседаний, потом подобрать людей для управления, дать им необходимые полномочия, провести первые заседания, чтобы научить… ну, как мы проводили первые заседания нашего генерального штаба. А потом можно уже делать все, что хочешь… — Володя мечтательно улыбнулся.
Граф схватился за живот и захохотал. При этом явно пытался сдерживаться, но безуспешно. Однако вопреки его опасениям, князь совершенно не обиделся и продолжал улыбаться.
— Ты же понимаешь, что это мечты.
— Понимаю, — вздохнул Володя. — Я просто рассказал о том идеале, к которому стремлюсь.
— Странный ты человек. Другие, наоборот, пытаются в своих руках сконцентрировать как можно больше власти, чтобы ее не потерять, а ты сам стараешься ее раздать.
— Быть арбитром выгодней, чем диктатором. К тому же… не хочу повторения судьбы самозванца. Пока не узнаю, что тут к чему — я не рискну делать ничего резкого. — Володя вновь вздохнул. — А вот вы всерьез опасаетесь, что я буду метить на трон.
Граф сразу посерьезнел.
— С чего такой вывод?
— А что, нет?
— Ну… Я должен учитывать такой вариант.
— И какие, по-вашему, у меня шансы?
— Практически нулевые… Но такие шансы давал королевский совет и на подавление мятежа.
— Они надеялись только на выигрыш времени. Примерно так я и думал. Теперь будет море зависти… Идиоты.
— Сурово… но спорить не буду.
— У каждого из тех, кто сейчас будет завидовать, ресурсов изначально было больше, чем у меня. Как я понимаю, Артон не мог не спрашивать мнений остальных, как поступить с мятежом.
— Первоначально желающие находились.
— Куда без них. — Володя поднялся. — Ладно, пора и делами заниматься. Я хоть и лентяй, но все же не безнадежный.
Граф остался сидеть и еще долго задумчиво изучал горизонт. То, что князь заговорил о завистниках, было явно не случайно. Похоже, его только что прозондировали на предмет того, чью сторону он займет на будущем совете… А это в свою очередь значит, что князь в курсе, что вскоре он должен состояться и что обсуждать на нем будут именно его судьбу… Откуда такая осведомленность у этого новичка в королевстве, граф не знал, и это ему сильно не нравилось. Поскольку, судя по всему, о результатах совета князю станет известно очень быстро, и как тот поступит в случае, если решение окажется не в его пользу, граф боялся даже предположить.
Джером поджидал князя на полдороге в лагерь. Заметив Володю, он пристроился рядом:
— Гонец из столицы прибыл.
— И?
— Пришли еще донесения от наших рыбешек там.
— Ну вот, а ты хотел их сдать. Как видишь, главное — правильно распорядиться материалом, и эти подонки еще и нам пользу принесут.
— Противно.
— Они не девушки, чтобы нравиться. Так что там?
— Судя по всему, при дворе нашими успехами не очень довольны. Многие выступают за то, чтобы отозвать выскочку и заменить на проверенного и верного…
Володя
— Ну, такие идиоты не очень интересны, хотя… Если они действительно идиоты, то что так возбудились? Скорее всего, за ними кто-то стоит и пока выставил вперед пешек, а сам смотрит, что получится.
— А нам надо как-то реагировать?
— Нет. Наши позиции еще очень слабы. Единственный наш союзник — герцог Алазорский. Предоставим разбираться ему
— Вы в нем уверены?
Володя задумался.
— Пока да. Он предан королевству и королю. И знает, что буду предан я. Он не из тех, кто разбрасывается союзниками. В любом случае, я ему пока нужен.
— А что с графом? Милорд, это очень опасный человек…
— Я знаю… Граф еще не определился. Он может стать как союзником, так и противником. Он опасается меня, но понимает, что от меня и польза будет большая.
— Если все так, разумно ли то, что вы доверяете ему такой пост?
— Будет он мне союзником или нет, но он верен королю, а мы выполняем именно королевский приказ. Значит, граф сделает все возможное, чтобы обеспечить безопасность лагеря.
— Все так…
— Он лучше всех справится. Джером, мне не важно, преданы люди лично мне или нет, мне важны их способности и уверенность, что они будут делать свою работу со всем старанием. К тому же единственное оружие против графа — искренность. Честно говоря, он опасен, но… он мне нравится. Не хотелось бы, чтобы мы стали врагами.
— А что с сообщением?
— Ничего. Пусть продолжают наблюдение и сообщают обо всем важном. Но… Джером, пора уже прекращать получать все сведения из одного источника — это никогда не бывает надежным. Долго ты еще собираешься эксплуатировать тех, кто попал в наши сети случайно, только потому, что нашлись нужные бумаги в герцогском замке?
— Я работаю над этим, милорд.
— Очень хорошо. Я надеюсь на тебя.
Джером чуть поклонился и отправился по своим делам.
Кажущееся безделье князя длилось еще день, пока не подошли нанятые рабочие и не прибыл караван с заказанными инструментами, досками и другими строительными материалами. После этого деятельность солдат сразу активизировалась и казавшиеся бессмысленными раньше действия инженеров вдруг приобрели смысл. Стала понятна и логика приказов князя: на возведенных среди болота насыпях стали ставить требуше и по наведенным гатям подносили обтесанные камни, вывели вперед «скорпионы» и начали обстрел крепости камнями, обмазанными обожженной глиной. При ударе о твердую поверхность глина разлеталась на сотни осколков. Убить такой снаряд не убьет, разве что точно в человека попадет, но ран нанести может много, особенно если осколки в лицо угодят. Именно на это и был расчет, поскольку обстрел велся по людям, прячущимся за зубцами стены. Вообще-то «скорпионы» не очень хорошо подходили для стрельбы камнями, хотя и позволяли это делать. Однако главной целью обстрела было не нанесение потерь, а выявление мест на стенах, где установлены вражеские машины. Точки, откуда велся ответный обстрел, немедленно засекались, а потом велось наблюдение. Когда все их обнаружили, ночью эти места подверглись массированному обстрелу зажигательными стрелами, запас которых был сделан огромный. Судя по вспыхнувшим огням на стене, а также отсутствию ответной стрельбы на следующий день, удалось вывести из строя все машины противника.
Работа кипела вовсю… По ночам специальные отряды закидывали ров фашинами, лучники обстреливали стены, прикрывая их. Требуше подтащили поближе, воспользовавшись «слепыми» секторами после сгоревших вражеских машин на стенах. Конечно, скоро их там починят или заменят, но пока можно обстреливать, не опасаясь ответной стрельбы. Сам Володя с нетерпением ждал, когда поставят последний требуше на болоте и обеспечат их достаточным запасом камней. Как раз подошли первые двадцать телег из города, на каждой из которых привезли пять обтесанных по эталону камней, а вскоре ожидалось еще сорок подвод.