Княжеские трапезы
Шрифт:
– Ей лучше? – рассеянно спросила Мари-Шарлотт.
– Да, она поправляется, но постепенно. После выхода из комы она понемногу становится самой собой.
Банан и девчонка спустились вниз. «Солекс» стоял в гараже за грудой шин. После того случая на заднем колесе не хватало двух или трех спиц и не держался брызговик.
– Если у вас есть четверть часика, я все починю, – сказал Банан.
– О'кей, но почему ты не обращаешься ко мне на «ты»?
Парень скорчил гримасу.
– Может быть, потому, что
– Отсасывала я у тебя как большая! Тебе понравилось?
Парень кивнул.
– Хочешь еще?
Еще один кивок.
– Ты красивенький и симпатичненький. Я бы хотела, чтобы Франция стала арабской.
– Что за мысли!
– Чтобы французы покончили со своим дурацким прошлым! На этом хреновом фундаменте ничего путного не построишь. Ты меня уже немножко любишь?
– Думаю, что да.
– А что ты чувствуешь?
– Страх.
– Понимаю. А вот я не люблю тебя и никогда никого не полюблю.
– В вашем возрасте не стоит этого утверждать.
– Стоит. Я никого не полюблю, потому что всю жизнь хочу быть сильной.
– У вас никогда не будет детей?
– Только не это! Эти засранцы гадят на тебя и в детстве, и когда подрастут. Нет уж, спасибо!
Банан принялся чинить мопед. Мари-Шарлотт любовалась его ловкостью, казалось, он вдыхал душу в инструменты.
Приподняв «солекс», араб крутанул педали. Колесо нормально вращалось.
– Вы умеете им пользоваться?
– Что за вопрос! Ты считаешь, что я деревенщина? Ты действительно не хочешь за него денег? Эдуар прав: вдруг ты этого мопеда больше не увидишь? Всякое может случиться, особенно со мной…
– Вот если потеряете его, тогда придется заплатить, потому что он не мой, а моей сестры.
– Согласна.
Мари-Шарлотт оседлала «солекс», похотливо подмигнула Банану и исчезла.
В конце дня Эдуар купил сельдерей в соусе ремулад, холодную курицу, корнишоны и крем-желе в оловянной упаковке. Он собирался к Эдит Лаважоль. После той ночи они так и не виделись, и Бланвен мечтал о встрече с любовницей. Мощное желание переполняло его, знаменуя собой начало их любовных игр.
Подъехав к ее дому, Эдуар увидел машину с номером, зарегистрированным в департаменте Луара, стоявшую перед палисадником Эдит. Он выждал полчаса, но никто так и не вышел, и потому Бланвену пришлось звонить своей любовнице по телефону-автомату. Она с плохо скрываемым смущением объяснила, что к ней неожиданно заявились мать и отчим, поэтому она не может его принять.
– А я так хотел потрахаться! – жалобно сказал парень.
Зная, что Эдит неудобно отвечать ему, Бланвен принялся рисовать ей картины любовных утех, которые он приготовил на сегодня.
При каждом описании учительница чинно отвечала «я сожалею, я очень огорчена, какая жалость», что примиряло Эдуара
Три женщины собирались садиться за стол, когда появился Эдуар. На столе стояли подогретая тушеная капуста и засохший сыр грюйер. Хотя Розина была толстушка и любила полакомиться, она редко бралась за готовку, тем более что и походные условия их житья не способствовали изысканной кухне.
– Я как раз вовремя! – закричал Эдуар, размахивая пакетами с покупками.
Рашель пришла в восторг, Розина принялась целовать своего «малыша», только Мари-Шарлотт молча сидела в углу с враждебным видом.
– Она послала тебя подальше? – спросила девчонка кузена, когда все рассаживались за столом.
– О ком ты толкуешь?
– О бабе, с которой ты собирался сожрать все это. На четверых здесь маловато сельдерея, и только два пирожных.
Во взгляде, который Эдуар бросил на Мари-Шарлотт, сквозила ненависть, смешанная с восхищением.
– Дуду, – прошептала Рашель, – ты не мог бы избавить меня от этой мерзавки? Мне не так долго осталось жить, а она укорачивает мои дни.
– Я буду тушеную капусту! – заявила Мари-Шарлотт, будто ничего и не слышала.
– Послушай-ка, мамочка, – вмешалась Розина, – я уже достаточно взрослая и сама знаю, что мне делать с Мари-Шарлотт. Мать девочки доверила ее мне.
– Тот еще подарочек!
– О! Хватит ворчать!
– Ба, – сказал Эдуар, – а не пожить ли тебе у меня?
На мгновение старуха возликовала, но затем нахмурилась.
– Очень любезно с твоей стороны, Дуду, но я уже говорила тебе, что это невозможно. За мной должна ухаживать женщина или санитарка.
– Я найму тебе сиделку на два часа в день. Новое предложение обрадовало старуху, но, как и в прошлый раз, сомнения развеяли эту радость.
– Ты славный мальчик, Эдуар, но не забудь о своей узкой лестнице, похожей на винтовую. Вы не сможете внести меня наверх!
– Вдвоем с Бананом сможем.
– Но ведь я уже никогда не смогу спуститься подышать воздухом, а мне он нужен в больших количествах, спроси у Розины. Я пожираю кислород. Воздух должен гулять у меня в легких.
– Послушайте, – сказала Мари-Шарлотт с набитым капустой ртом, – не ломайте себе голову: в начале следующей недели я уеду. Потерпите еще несколько дней!
– А почему бы тебе не уехать прямо сейчас? – жестко спросила Рашель.
Мари-Шарлотт покачала головой, в глазах у нее стояли слезы.
– Мне кажется, что скоро у меня впервые будут месячные, – ответила она. – И я хотела бы побыть это время с Розиной.
11
Походы к парикмахеру всегда были событием в жизни Розины.