Княжич, князь
Шрифт:
— Бежишь? Ну беги, беги! — продолжал голосить первый. — Только если что — я один тонуть не стану! Всех за собою потащу, так и знай!
Высокий вскочил в седло, уже оттуда еще раз плюнул и с места взял галоп — встречные поспешно шарахнулись в стороны.
— А-а-а! Да пропади оно всё пропадом! — заверещал купец поразительно тонким голосом. — Бей собак Стерховых, ребята! Смертным боем бей!
Он отступил в глубину помещения, захлопнул дверь и загремел засовами. Его гвардейцы с деланой ленцой отлепились от косяков. Поигрывая плечами, двинулись вниз.
Пространство
— Оставь, княже, — попросил Иов. — Не надо кровь проливать.
— Дело говоришь, иноче! — оскалился один из парней. — Брось ножик, малец.
— Мне брось, — добавил другой. — Ножик-то славный.
Они расступились, чтобы не мешать друг дружке, слаженно выхватили из-за голенищ засапожники и рванулись вперед.
Инок взмыл в стремительном прыжке, промелькнул размытым росчерком в просвете между нападавшими. Приземлившись на согнутые ноги за их спинами, в мгновение ока развернулся всем корпусом к ним и Кириллу. Полы подрясника метнулись черной вспышкой, с резким звуком вспороли воздух. Купеческие гвардейцы разом остановились. Выронили из рук ножи, медленно склонились перед молодым князем в совместном низком поклоне и повалились к его ногам. А он вдруг расслышал крики «поберегись!» да нарастающий конский топот. Сквозь разбегающийся с дороги люд навстречу ему неслись белый аргамак князя Стерха и вороной карабаир сотника Василия. За ними следовали около двух десятков ратных всадников, один из которых держал в заводу гнедого конька Кирилла, а другой — чубарого брата Иова.
Оставшаяся четверка защитников торговли передумала завершать свой маневр окружения и бросилась врассыпную.
— Все ли ладно? — прокричал князь Стерх, осаживая коня.
— У меня — да, — сказал Кирилл. — Только этот, как его… купец Игнатий сбежал.
— Полагаю, и многие, ему подобные, в бега такоже наладились. Но никто никуда не денется — на всех дорогах заставы с ночи. Брат Иов, что-то еще?
— С перстеньком разобраться не успели, княже.
— С каким перстеньком?
— Серебряным, с бирюзою. Князь Ягдар так и не купил его.
— Ах да. Ну, такую-то беду, как говорится…
— Я сейчас, я скоренько! — забеспокоился Кирилл.
— Не суетись, княже, — ладонь князя Стерха приподнялась, останавливая по-отечески. Он выпрямился в седле, повел головою окрест. Рокочущий голос властно заполнил окружающее пространство:
— Слушайте, люди торговые! Надобен перстенек для девичьей руки! Серебряный, с бирюзою! Явите милость ко гостю моему — да так, чтобы выбор добрый был у него! Сами же подбирайте не в спешке — нам обоим не побыстрее желается, а получше! Уразумели? Тогда да поможет вам Велес!
Наклонившись с коня к Кириллу, спросил уже потише:
— И как оно — небось, натерпелся страху, княже?
— Сказать
— Не только он. И впереди вас, и позади все время люди мои шли, горожанами да крестьянами ряженные — сотник Василий лучших отобрал. Случись что посерьезнее — пособили бы… — он поочередно указал на зевак, которые уже успели спуститься с окрестных лестниц, выбраться из-под них и приблизиться с обеих сторон. — Да и я прибыть намеревался заранее. В должное время. За то, что мы с отцом Варнавою неких замыслов наших тебе сразу не открыли, обиды на нас не держишь ли?
Князь Стерх раздвинул усы короткой улыбкой, оставляя глаза серьезными.
— Нет, княже, — твердо и не раздумывая ответил Кирилл. — Не маленький, разумею, что в делах подобных так и должно быть.
— Вот и ладно. Василий! Гляди — эти двое уже начинают в себя приходить. Под запор обоих. Сам решай, кого отрядить с ними.
И добавил, уважительно обратясь к иноку:
— Всегда немало удивлялся я вашему искусству, брат Иов. Издали успел увидеть да восхититься и твоим мастерством. Честь тебе!
Инок молча поклонился в ответ.
— Княже, — подал голос Кирилл, — их хозяин в лавке затворился, а еще четверо таких же, как и эти двое, успели удрать.
— Не беспокойся, я приметил. Но об этом позже — гляди, уже несут…
От дальних лавок, бережно прижимая к животам низкие дощатые короба, к ним спешили купцы. По одной из ближних лестниц осторожно, но довольно проворно затопал вниз хозяин с густо позвякивающей грудой серебра на серебряном же подносе. Оплошно оступившись при последней ступеньке, он еще успел сделать в своем неостановимом падении несколько семенящих шажков. Руки непроизвольно взметнулись, выбрасывая перед собою всю драгоценную ношу, а сам торговец с коротким кряканьем грянулся оземь. От летящего подноса Кирилл без труда уклонился, но широкий выплеск серебряных перстеньков просто окатил его с головы до ног. Один из них угодил в отворот рубахи и провалился за пазуху.
— Вроде бы рановато еще, — заметил князь Стерх, усмехнувшись. — Как это там на свадьбах приговаривают: «Сыплю, сыплю серебро, чтоб в семье было добро» — так что ли?
Княжья шутка, разумеется, показалась очень смешной трем подоспевшим торгашам. Поэтому они немедленно и с надлежащим по чину подобострастием захихикали, не отказывая себе в удовольствии полупрезрительно поглядывать на своего же незадачливого собрата. Охающий да причитающий бедолага проворно перебрался на четвереньки, принялся поспешно собирать просыпанное.
Кирилл выудил из-за пазухи перстенек, оглядел придирчиво со всех сторон и весело обратился к нему:
— Ну, коль уж ты сам меня выбрал, то и я не буду против! Эй, хозяин, сколько просишь за него?
Лица конкурентов, разом лишившись прежних выражений, либо вытянулись, либо перекосились. Обладатели их заторопились наперебой:
— Княже, погоди, так ведь и куда получше подыскать можно!
— Не спеши, княже, — глянь-ка мой товар, не обидь!
— А у меня одного черненое серебро из самого тебе Бела Города Тирасского имеется!