Княжич Юра
Шрифт:
— А какие были не банальные идеи? — ещё более заинтересованно спросил Алексей Константинович.
— Не банальные и не простые… их у меня было две: маленький цех по переработке «неперабатываемого» пластика в строительные материалы, используя его, как наполнитель для чего-то вроде пеноблоков или кирпичей…
— О как? — даже расширил глаза от удивления мой собеседник. — Крайне… неожиданная идея.
— Ну а что? Материал бросовый, ни один нормальный завод связываться с ним не хочет. Конкуренции на первых парах можно не опасаться. А сам продукт… я понимаю, что требует некоторых исследований, но так и спешки у меня особой нет — Княжеска казна ещё
— Хорошо… а вторая идея? Столь же…неординарная?
— Нет, — улыбнулся я. — Вторая намного приземлённее: организовать собственную «криптоферму» где-нибудь поблизости от, если не на самой территории какой-нибудь электростанции. Лучше всего, атомной — у неё генерация постоянная, нагрузка не скачет, — на самом деле, это была не моя идея. Подобные дата-центры в мире писателя давно стали обыденностью. Причём, там доход основной шёл даже не с самого майнинга криптовалюты, сколько со сдачи в аренду мелким частным майнерам вычислительных мощностей установленного в этих центрах оборудования. В конце концов, во время любой «Золотой лихорадки» больше всего прибыли получают не удачливые старатели, а те, кто продаёт им лопаты, карты, оборудование и провизию. И майнинг — не исключение.
— И именно поэтому, ты так хорошо разбираешься в электрогенерации? — чуть прищурился Алексей Константинович.
— Должен разбираться, если хочу добиться успеха в выбранном направлении. Осталось определиться с электростанцией и помещением, — пожал плечами я.
— То есть, та же самая проблема, что и у меня с заводом? — улыбнулся седой мужчина. — Выбор источника генерации и выбор площадки для строительства?
— Так вы-то свою проблему уже решили: завод уже начал строиться, — решил не скрывать своей осведомлённости я. В конце концов, это же не было секретом… вроде бы. Подписок с меня Мамонт не брал, да и собеседник мой носит фамилию Долгорукий, являясь при этом высокопоставленным чиновником в Правительстве Княжества, непосредственно имеющим отношение к объекту.
— Начал, — не стал отрицать он.
— Вот только, не очень понятно, как ГЭС, пусть даже и модернизированная до шестидесяти пяти мегаватт, может покрыть потребности девятисот киловаттного завода? — задал я беспокоящий меня вопрос.
— А она и не покрывает, — вновь хитро улыбнулся Алексей Константинович. — И мы, вроде бы перешли на «ты»?
— Извини, ученическая привычка, — ответил ему «зеркалом» я. — Но, как же тогда?
— Потребности будущего завода покрывает строящаяся возле Зеленограда АЭС с реактором БН-1200.
— БН?! — вытаращился на седовласого я. — Быстрые Нейтроны? Со свинцовым теплоносителем? — он подтверждающе кивнул. — АЭС четвёртого поколения? — он снова подтверждающе кивнул. — А цикл замкнутый?
— Нет. Технология регенерации топлива ещё не достаточно отработана, чтобы рисковать и тащить её в город миллионник, — отрицательно повёл головой Алексей Константинович.
— Но, зачем тогда? — даже растерялся я. — Почему не старый-добрый ВВР? Он-то вдоль и поперёк изучен.
— Князь так решил, — искренне и тяжело вздохнул седовласый, опуская взгляд. — Он же у нас на атомной энергетике помешан… сам же знаешь. Ему, как по башке в Хиросиме прилетело, так он с этой теме и помешался. Ну да кому я рассказываю…
— Действительно… — растерянно проговорил я и даже почесал в затылке. Как много я ещё о своём отце неожиданных открытий ещё встречать буду, а?..
* * *
* * *
Сегодня я проснулся поздно и с тяжёлой головой. Позволил себе. Пошёл на поводу у слабости, хоть и знал, что это вредно. Знал, что самочувствие будет не очень, что работоспособность опустится, но всё равно позволил. Почему?
Ну, так я ведь тоже не железный. Не могу поступать всегда только так, как надо, и ни на шаг в сторону. Да и… не такое уж большое это отступление, учитывая, что из особняка мы с Алиной выехали вчера… эм, нет. Не вчера, а, получается, уже сегодня — так как, было это во втором часу ночи, то есть, уже после формальной смены одних суток другими. Прибыл к дому и поднялся в квартиру ещё через полчаса где-то. А там, опять же, никак нельзя ведь было просто рухнуть на пол и захрапеть — надо ещё душ принять, об одежде позаботиться (при такой-то охерительнейшей цене комплекта), спальное место подготовить. А потом ещё полежать-поворочаться, пялясь в тёмный ночной потолок комнаты и безрезультатно пытаясь заснуть, так как сна ни в одном глазу из-за не успевшего ещё схлынуть нервного перевозбуждения и обилия свежих впечатлений…
Получается, день мой закончился, в результате, хорошо, если в третьем часу утра. Если не в четвёртом — на часы-то я не смотрел, когда ворочался на полу, на своей импровизированной постели. Однако, по внутренним ощущениям, сон не приходил долго.
А встать в пять, когда лёг в два… да ещё и воскресенье… это, я даже не знаю, кем надо быть. Наверное, конченным мазохистом. Или Рахметовым из Чернышевского «Что делать?». Который, ещё на гвоздях, вроде бы, спал, что-то самому себе и всем вокруг доказывая. Рахметов, а не Чернышевский.
Я не Рахметов. Я — Долгорукий. И в это воскресенье встал поздно. Позволил себе понежиться… аж до половины девятого. Да ещё и на пробежку потом не пошёл. И зарядку не сделал. И вообще, ничем полезным весь этот день не занимался. Нашёл в сети какую-то одноразовую «мусорную» аудиокнижку, запустил её через наушники, да пошёл неспешно гулять по городу до самого обеда.
Потом, правда, пришлось, всё равно, возвращаться, кушать и садиться учить уроки на понедельник, но разве ж это можно назвать действительно полезным делом? Необходимым — да, полезным — очень сомневаюсь. Никогда не любил этого занятия. И не понимал его «важности». И, в собственной рабочей практике, я принципиально «домашку» детям не задаю. Дети должны на уроке работать, а дома — отдыхать.
Но, это уже просто бурчание. В конце концов, для взрослого, умеющего самоорганизовываться и концентрировать на задаче внимание человека, выполнить задания, рассчитанные на подростка, не так уж и сложно. Нудно — да, противно — да, где-то долго, но трудно — нет.
При всём, при этом, я сознательно запретил себе слушать радио и листать новостные ленты во Всесети. Хоть и очень хотелось, на самом деле. Но я жестко пресекал все эти поползновения. Чтобы не знать, что думают и говорят о моей новой песне. Не слышать и не читать, как её оценивают. Нравится она людям, нет, или не очень. Или же люди вообще остались к ней равнодушны, даже не заметив толком самого факта её выхода… Не знать сегодня. Завтра-то, всё одно, узнать придётся — не смолчит Милютина. Поделится новостями. Волнами хайпа и хейта, в которых она уже сейчас плавает…