Княжич
Шрифт:
Сворачивая с тропинки на дорогу, Скурыдин обернулся назад. На фоне часовенки виднелась фигурка старика, осеняющего крестным знаменем удаляющихся от него ратников.
По лесной дороге, проходящей вдоль берега Быстрой Сосны, очень скоро всадники достигли реки Воргол. С покрытого луговой растительностью плато перед ними открылся вид на глубокое горное ущелье по дну, которого протекала река. Над берегом реки с двух сторон на высоту 15-18 саженей поднимались серые скалы, образуя красивую, утопающую в зелени долину. Прямо напротив них, на другом, крымском берегу Воргла была видна вышка, окруженная земляным валом, с фигуркой дозорного на ней. Один из казаков громко свистнул. Дозорный повернулся к ним и приветливо замахал рукой.
– Спит Емеля!
–
– Молодцы! Вовремя приехали! А мои, наверное, только к утру соберутся!
Сторожа на реке Воргол выставлялись не зря. Через нее проходил так называемый Муравский шлях. По нему, Кальмиусскому и Изюмскому шляхам приходили грабить Русь татары. Во время своих набегов татары старалась обходить трудные переправы через реки, глубокие овраги, болота и другие препятствия, хотя вместе с тем и полноводные реки их не пугали. Эти препятствия были для них неудобны на обратном пути, когда обремененные добычею и пленными, они спешили уйти от погони. Поэтому и Муравский шлях, как и другие, шел, изгибаясь, между верховьями рек по водоразделу бассейнов Северского Донца и Днепра. Муравскийй шлях был известен всем, но никто не знал все его извороты! Он был не дорогой, а направлением, по которому следовали татары. Это была широкая, местами, суживающаяся полоса земли, в зависимости от рек, болот, трудно проходимых лесов, и ведшая от Крымского Перекопа в самое сердце Poccии, к Туле. Поэтому, хотя всем было известно, где пролегал шлях, никто не мог знать, где именно по нему будут пробираться татары, на какой пойдут “перелаз”. Особенно это относилось к немногочисленным чамбулам, которые нападали на русские окраины по два раза в год. Целая орда, если ее вел сам хан, не соблюдала особой осторожности. Войска растягивались в ширину на несколько верст.
Река Воргол, была естественным препятствием, на пути татар, тайком пробирающихся внутрь России. Пройдя в брод “перелаз” через реку Сосну в районе впадения в нее Полевой Ливны, они встречали на своем пути Воргол, переехав который, поднимались вверх по водоразделу в верховьях рек Плава, Зуша и Красивая Меча, к Туле. Последние из сменяемых приехали почти в полночь. Ночь обе смены, выставив дозорных, провели у костра. Смена расспрашивала старожилов о службе, а те о своих близких, которых не видели полмесяца. Утром новые сторожа заступали на дежурство. Двойкам были распределены маршруты. Забравшись на вышку, вместе со сторожевыми головами, уточняли ориентиры, сигналы для связи. Скурыдина с собой оставил сам Савин. В течение двух недель он будет патрулировать с ним окрестности в нижнем течении Воргла, учить службе. Сменяемые спешили. Наконец все вопросы утрясли и отстоявшие службу сторожа, попрощавшись, повели своих коней к тропинке в ущелье.
Савин, проинструктировав старших казачьих двоек, отправил их на маршруты. Одну, вверх по течению Быстрой Сосны, другую в верховье Воргла. Договорились о встрече каждые три дня на посту у вышки.
Проводив взглядом отъехавших казаков, Савин, тяжело вздохнув, произнес:
– Теперь наша очередь!
Пришпорив коня, он направил его вдоль ущелья вверх по течению Воргла. Скурыдин последовал за ним.
Вначале служба не казалась Скурыдину тяжелой и утомительной. Было даже интересно. Его удивляли и вызывали любопытство возникающие из ущелья причудливых форм скалы, у каждой из которых, оказывается, были свое название и своя история. О некоторых из них ему рассказал Савин.
– Вот посмотри!
– остановив коня, показывал он на другой берег Воргла.
– Скала, а внутри ее пещера. Называется “Копченый Камень”. Внутри пещеры длинные ходы.
– А это “Ворон-Камень”!
– подъехав к самому краю ущелья, рассказывал он Ваське про лежащую у их ног скалу.
– Здесь также есть пещера. Сказывают, лет сто назад, преследовали татары наших казаков с атаманом Вороном. Обложили враги их со всех сторон. Предпочтя плену, смерть, храбрецы решили увлечь татар к вершине скалы и незаметной с поля пропасти. Ворон и его казаки на скаку бросились в пропасть, а за ними сорвались и погибли увлеченные враги. С тех пор скала и пещера получили название “Ворон-Камень”.
За полдня они доехали до верховьев Воргла. Широкое лесистое ущельем с берегами, поднимающимися на 15-18 саженей вверх, переходило в пологие холмы, между которыми вилась небольшая река.
– Это граница нашего участка, - пояснил молодому сторожу опытный Савин.
– Дальше сторожат казаки Филька Григорьев и Евсейка Печенкин. Наше дело местность с вышки обозревать и Воргол с прилегающими землями сторожить, овраги и лощины, где басурманы могут спрятаться, осматривать. Делать это нужно осторожно, скрытно, чтобы враг не заметил. А, обнаружив его сразу послать гонца к воеводе Вельяминову. Самим продолжать наблюдение за врагами и по возможности взять “языка” для того, чтобы узнать их намерения. Татарин хитрый! Может специально обнаружить себя малыми силами на ложном направлении, а большими совершить набег!
Немного рассказал Савин начинающему сторожу о тактике татар. После того, как князь Воротынский разбил в бою у села Молоди 120-тысячную армию крымских татар, большими силами на Россию они уже давно не приходили. Но жителям пограничных городов от этого стало не легче. Татары стали нападать отдельными чамбулами численностью до семисот человек. Каждый всадник в чамбуле имеет с собой по 2-3 запасных лошади. Уставшую лошадь наездник меняет на ходу на новую. Лошадь, натренированная хозяином, освободившись, послушно бежит вслед за ним. За ночь, на своих лохматых низкорослых лошадках татары могут преодолевать до 80 верст. Днем прячутся в лощинах, оврагах и лесах. Через реки крымцы переправляются без судов, держась за гривы коней, а к хвостам привязывают мешки с провиантом, положив их на деревянные брусья или на связки камыша. Вооружение татарина составляют колчан с длинными стрелами, кривая и длинная татарская сабля, турецкий или персидский, короткий и широкий кинжал и иногда короткое копье. Некоторые берут с собой также пики, похожие на рогатины.
Рядовой татарский воин, не носит других доспехов, кроме своей обычной одежды, черной бараньей шкуры, надеваемой днем шерстью вверх, а ночью внутрь, и такой же шапки. Но знатные татары, мурзы, подражают туркам и в одежде, и в вооружении.
Провиант, хранят в кожаных мешках, которые привешиваются к лошади или носятся с собой. Припасы эти состоят обычно из пшена, высушенного на огне, или толченого и поджаренного, или смолотого (у них есть и мельнички), которое разводят водой. В таком виде оно служит иногда пищей, иногда питьем. Кроме того, татары берут в поход сыр, мясо, в том числе и лошадиное, копченое, или вяленое, или сушеное, изрезанное на мелкие кусочки и лишенное костей, которое они набивают в мешки. Пищей им служат также кобылий сыр, молоко и род кислого молока, которое они особенным образом приготовляют и считают лакомством.
Савин, наслышанный о подвигах новика в стычке с разбойниками, все равно счел нужным его предупредить:
– В рукопашном бою татары половчее наших. Сам понимаешь, все время только знай, и воюют, ничем другим не занимаются! Хитрее, чем подумаешь, глядя на них. Сражаются до конца, смерти не боятся! Но эти их качества не мешают нашим казакам в поле смело выезжать в одиночку навстречу четырем таким воинам.
Учил так же Савин новика, как по ширине сакмы, глубине следа пробитого в травяном покрове почвы копытами лошадей или по вихрям пыли, определить численность врага, как прятаться от него в укрытиях.