Княжич
Шрифт:
— Хорошо, — примирительно сказал Асмуд и крикнул: — Свенельд, тебя конунг ждет!.. — а про себя добавил: «Хвала Одину, что я не родился полукровкой».
Старший разведчик что-то тихо сказал своим товарищам. Те закивали и скрылись в кустах. Сам же он направился к кагану.
— Что там, Свенельд? — спросил Игорь, опасливо вглядываясь в лесную чащу.
— Туман, — ответил тот. — Все тихо. Я же говорил, что получится. Берег чистый. На ближайшей заставе граничники спят. — Он усмехнулся. — Крепко спят. Сном вечным. Сам проверил. Не ждал нас Малко. Он же ятвигов усмиряет. — И снова усмешка. — А там ему Хорлаф жару
— Хорошо, — кивнул Игорь. — Бери под начало большую дружину и половину войска Полянского. Ступайте на запад. Отрежь Малу дорогу к Коростеню. Все же сомневаюсь я, что Олаф его надолго задержит. Асмуд! — крикнул он, не оборачиваясь. — Скоро ты там с конем управишься?
— Да готово уже, — ответил старик и свел коня на берег. — Садись, конунг. Конь не драккар, по морю не пройдет.
— Зато по лесу пройдет, — огрызнулся каган. — И хватит ворчать, старый пень. Пора нам княгине Беляне напомнить, кто на Руси хозяин…
Между тем все больше плотов приставали к берегу. С них быстро выгружали коней и оружие. Полянское войско, воспользовавшись отсутствием князя Мала Нискинича, вторглось в Древлянскую землю…
Неистовой бурей прокатилось нашествие по Древлянской земле. Игорь с ходу разорил и сжег несколько малых городков. Подошел к Малину-на-Ирше [24] . Да здесь и приткнулся.
9 июля 942 г.
Не широка Ирша-река и не глубока вроде, а где попало не перейдешь. Уж больно круты у нее берега. Чащей непролазной поросли. И захочешь к воде спуститься, да не сможешь. Либо в корнях на крути завязнешь, либо шею свернешь, с крутояра скатываясь.
24
Малин-на-Ирше — древлянский город, заложенный Малом Нискиничем в честь рождения своей дочери Малы (Малуши) примерно в 940 году.
Лишь в одном месте есть спуск пологий, только и тот прикрыт. Переправа под надежным приглядом. На левом берегу стоит Малин-град. Невелик городок, да срублен крепко.
Два лета назад велел князь Мал, в честь рождения дочери, на месте рыбацкой веси крепость заложить. И дочке почет, и дорога на Коростень с полудня присмотрена.
У Малина-града стены стойкие. Из вековых дубов да в два наката. Глиной склизкой обмазаны. Ни воды ни огня не боятся. По верху стен клети с бойницами, тесом от непогоды крытые. Да две башенки ворота под защитой держат. Не город, а орех-лещина твердый.
И пусть защитников у Малина не много, всего-то одна лодья воинов, да человек тридцать напуганных нашествием рыбаков с чадами, и еще пара огнищан с домочадцами, но с наскоку Игорю взять городок не посчастливилось.
Немало воинов Полянских, древлянскими стрелами истыканных, унесла Ирша-река. Для них переправа под Малином дорогой в горы Репейские обернулась.
Тем же, кто живыми под стены городские добрался, еще меньше повезло. Окатили их кипятком защитники.
— Это для сугреву вам! — кричат. Обратно в реку пришлось полянам окунаться. Из холодной воды в горячую. Из горячей воды в холодную. И впрямь баня получилась.
Из трех сотен человек, посланных Игорем на штурм, обратно чуть больше половины вернулось. Да и то многие из выживших ранены или ошпарены.
Пока войско полянское в становище своем раны зализывало да на древлян ругалось, каган Киевский со своим воеводой совет держали.
Вышли на крутой обрыв. Встали под огромной сосной. Внизу Ирша течет, безучастная к людским делам. А на том берегу городок стоит. Смотрят на тот берег конунг с ярлом. Вот он, Малин. Как на ладони. А пойди возьми его.
— Что же делать, Асмуд? Что делать? — Игорь от досады ногти грызет, ногой топает.
— Думай, конунг. — Асмуд оперся на рукоять своего боевого топора, внимательно разглядывал город на том берегу, словно что-то прикидывал. — Думай, конунг, — повторил он, — потому как с нахрапа нам его не взять.
— Может, измором возьмем? — Игорь старался найти выход из положения, но не находил и от этого еще пуще злился.
— Некогда их измором брать, — спокойно ответил старый варяг. — На то не один день понадобится. А нам к Коростеню спешить надо, пока Мал с дружиной по ятвигским уделам бродит. Наверняка княгиня Беляна уже знает, что мы к ней в гости заглянули. Готовится небось, столы накрывает, — и рассмеялся.
— Ну? — Каган нетерпеливо одернул старика. Тот сощурил глаз, посмотрел на Игоря и, сграбастав усищи в кулак, забросил их за плечо.
— Вижу, — обрадовался каган, — придумал ты что-то. Ведь придумал же?
— А знаешь что, конунг? — Старик забросил на плечо свой топор. — Я думаю, что пришла пора горшки цареградские в дело пустить.
— Да ты что? — отмахнулся Игорь. — Их же всего четыре штуки осталось.
— Вот два здесь и потратим. А два для Коростеня оставим.
— Жалко, — сказал каган. — Жалко у пчелки в заднице, — зло посмотрел Асмуд на Игоря, но, словно спохватившись, отвел глаза. — Вели своим дикарям, — кивнул он на становище войска Полянского, — чтоб нашли в лесу три сосны поровнее и дубок покрепче. Будем приспособу мастерить.
Весь остаток дня и, почитай, половину ночи в Полянском становище стучали топоры.
— Что-то затевают Перуновы пащенки, — сказал малинский посадник, вглядываясь с башни в огни на правом берегу Ирши.
Не знал он, да и знать не мог, что все это время поляне готовили ему и всем оказавшимся под его защитой Даждьбоговым людям страшный подарок.
Войско полянское разбилось на ватаги, и у каждой было свое дело. Одни мастерили крепкие колеса, другие прорубали дорогу к круче, с которой утром наблюдали за Малином-градом Игорь со своим воеводой, третьи…
Жарко пылали костры в стане захватчиков. Светили ратникам, ставшим на время плотниками, чтоб ненароком не ошиблись да не оттесали лишнего. А те старательно обтесывали дубовое бревно. На брус его сводили.
Под водительством Асмуда воины ладили приспособу.
— Эй-эй, — прикрикнул на плотника старый варяг, — не егози! Уже лишку снимать начал!
Он подошел поближе к работникам и принялся пальцами замерять размеры бруса.
Работник напрягся. Знал, что у ярла нрав крут. Чуть что не так — берегись. Но ярл остался доволен работой. И ратник вздохнул спокойно.