Княжий отрок
Шрифт:
Помелела Волга летнею порою, переправляться через нее было нетрудно.
У охотников на берегу были привязаны дощаники. Григорий сел вместе со стариком Селиверстом. За весла взялись несколько здоровых ребят, и тяжелый дощаник быстро пересекал реку.
— Когда б ты знал, Григорий, как наш князь по тебе печалился, редкий день не вспоминал, — обратился старый ловчий к Григорию.
— Да неужто взаправду говоришь? — спросил Григорий.
— Еще как! Все себя винит в твоей смерти.
— Не
— Ведь подумай только, доныне печалится, а ведь сколь времени с той поры прошло.
— А еще кто вспоминал обо мне?
— Все от мала до велика жалеют тебя. Вот увидит тебя князь живым, то так возрадуется радостью немалою.
Дощаники пристали к правому берегу, и Григорий с толпою ловчих направился к княжьим палатам. Когда они подошли к детинцу, то стоявший на вышке сторож крикнул шутливо:
— Где такого зверя затравили, братцы?
— Дорогой и давно жданный великим князем зверь, — отозвался Селиверст.
— Что ж, коли так, милости просим.
Летний день догорал, когда Селиверст с Григорием подошли к княжескому крыльцу.
У крыльца младший княжич, Михаил, играл в рюхи с княжими отроками, своими сверстниками.
— Эй, паренек, — обратился старый ловчий к одному из отроков, — доложи князю, что надобно мне безотложно повидать его. Дело важное.
Игравший отрок сейчас же побежал к князю, а молодой княжич уставился с недоумением на стоящего перед ним странного человека.
— А это кто, дядя Никитич? — спросил он ловчего, указывая на Григория.
— Сейчас, княжич, сам узнаешь.
Посмотрел на княжича и Григорий. В груди его всколыхнулась старая привязанность к князю и его детям.
— Аль не признал меня, княжич? — спросил он мальчика.
Недоумевающим взглядом посмотрел на него Михаил и стал что-то припоминать.
— Ой, да, никак, это ты, Гриша?! — волнуясь, промолвил княжич.
— Родной, дорогой княжич! — еле сдерживая свое волнение, сказал Григорий. — Узнал меня, узнал!
Михаил бросился к Григорию и повис у него на шее.
— Государь князь изволил приказать тебе, Селиверст, коли нужда тебе до него, идти к нему наверх, — проговорил возвратившийся отрок.
— То-то батюшка тебе обрадуется, — проговорил княжич, — давно он по тебе скорбит, пойду-ка я да скажу ему, что ты сыскался.
— Не тревожь его, княжич, до поры, пусть он сам увидит Григория, — сказал ловчий.
— Ин, будет по-твоему, дядя Никитич, идите к князю-батюшке, за вами и я туда прибегу.
Весь дрожа от волнения, Григорий вместе со старым ловчим поднялись наверх к князю.
XXXIX
— Ты постой в сенцах, а
Тяжелая дубовая дверь заскрипела. Сидевший у стола Ярослав, читавший написанную полууставом церковную книгу, обернулся на шум.
— А вот и ты, Селиверст. С какими вестями? Много ли красного зверя выследили? — спросил князь ласково старика.
— Выследили, княже! Да такого редкого, что тебе в диковинку будет.
Глаза Ярослава загорелись любопытством.
— Уж не зюбря ли где видели?
— Коли повелишь, господине княже, я тебе этого зверя сюда предоставлю.
— А ну, — усмехнулся князь, — покажи, покажи! Ловчий вышел из комнаты и вернулся назад с Григорием.
Ярослав с недоумением, посмотрел на вошедшего и вопросительно взглянул на старика ловчего.
Григорий стоял молча, наклонив голову.
— Вот тебе и находка наша, господине княже, — продолжал Селиверст.
— Кто ты? — сдвинув брови, спросил князь.
Григорий упал перед князем на колени.
— Холоп твой смиренный, Григорий-отрок!
Князь с изумлением откинулся назад, прошептав:
— Ты, Григорий?!
— Прости меня, господин мой, что согрешил я перед тобою, опечалил милость твою.
Только по голосу мог узнать Ярослав в этом изнуренном человеке своего любимого отрока.
— Велики дела Твои, Господи, — произнес князь и, подняв с пола Григория, крепко обнял его. — Не чаял я тебя увидать живым. Как Господь Бог хранил тебя до нынешнего дня?
Снова поклонился отрок до земли и повторил:
— Прости меня, господине княже, что согрешил я пред тобою.
— Не вспоминай об этом, Григорий, — ласково сказал князь, — не ты передо мной виноват, а я перед тобою согрешил. Лучше расскажи все, что с тобою случилось и как Господь привел с тобою свидеться?
Григорий подробно рассказал князю про жизнь свою за это время.
Не мало дивился князь его рассказам.
— Слава Господу, что дни скорби миновали, — проговорил Ярослав, — ты теперь будешь у меня еще в большей любви и почете, чем раньше. Эй, — крикнул он одному из отроков, находившихся в сенях, — принеси Григорию лучшую одежду, воздайте ему почести!
Отроки бросились исполнять приказание князя.
— Прости меня, княже, дозволь мне слово вымолвить.
— Говори, Григорий, я рад тебя слушать.
— Не для того я пришел сюда, господине мой… Нахмурился князь и ждал, что скажет Григорий дальше.
— Я пришел к тебе за милостию, не презри моего прошения.
— Сказывай, в чем будет твоя просьба, все рад для тебя сделать.
— Молю тебя и земно тебе кланяюсь, повели то место, где Бог мне указал, от леса и кустов расчистить.